Ленин был интегральной частью советской реальности, — и, что вполне естественно, значимой частью мифологии страны и семьи для многих представителей уже пост-советствкого поколения. К очередному юбилею Ленина мы попросили наших читателей рассказать нам личные истории о том, как эта фигура оказалась связана с их частной жизнью. Спасибо огромное всем, кто поделился с нами и с нашими партнерами, проектом «Такие дела», своими воспоминаниями.
Из-за «секса» с Лениным меня чуть не исключили из института. Это была еб**еская история: меня в апреле года так 1982-го перед днем рождения этого самого отправили в сквер перед главным зданием мыть его памятник, потому что перед памятником предстояло торжественно толкать речи. Я мыл и думал о своем. И какая-то сука стукнула, что я «издевательски тер фигуру вождя Революции в определенных местах, стараясь вызвать смех приятелей, наблюдавших за мной из окон». Вы можете представить себе, как я на комсомольском собрании оправдывался, когда мне это зачитали? Что я должен был говорить? Что я неиздевательски тер? Что я тер издевательски, но исключительно ради себя? Я, короче, разорался, и спасли меня только папины связи. (ЛД)
В четвертом классе я была влюблена в Ленина. Твердо знала, что никакого мужа у меня никогда не будет, потому что я могу быть только с Лениным, а второй Ленин никогда не появится. Я плакала ночами про свою несчастную любовь и несчастную жизнь, и мне кажется, что прошло это только классу к шестому. (marchella)
Моей маме снился сон про Ленина: как она встретила его то ли в магазине, то ли на улице. Он спрашивал, как у нее дела. У меня ничего такого с этой фигурой не было связано, кроме того, что я в 6-7 классе осознала: Ленин – это своеобразный бог для советских людей, наподобие и вместо того Бога, в которого верят христиане. (Екатерина Таланцева)
В нашем городе площадь Ленина была уложена большими квадратными плитами вместо асфальта. Сестра сказала, что если я наступлю на стык между плитами, то это будет означать, что я не люблю дедушку Ленина. Тем более памятник на площади был, и дедушка все прекрасно видел. Ленин смотрел со страниц букваря очень добрыми глазами, мне он нравился, поэтому я старалась не наступать. (Oksana Pustovaya)
В школьные годы мы попеременно изучали внутри класса разные структуры правления. Мы вообще были вполне любопытны и делали много странного. Мы издавали стенгазету на латыни в пятом классе. «Казаки-разбойники» у нас превратились в войну Алой и Белой розы, а конституционная монархия в какой-то момент дошла до коммунизма. У нас было огромное желание сделать красный угол в нашей комнате. Кто-то из дома принес старые тетрадки с советским гимном. Мы присмотрели небольшой бюст Ленина, который продавался в почтовом отделении недалеко от школы. Я не помню, купили мы его или нет, но нашей директрисе стало плохо. Ее передергивало каждый раз от нашего класса. А до анархии я не доучилась, перешла в матшколу. (Анна Кругликова)
В детском саду нам задвинули что-то про дедушку Ленина. Я очень удивилась, пришла домой и спросила, мол, как же так? У меня вот есть дедушка Витя, это я знаю. А откуда еще какой-то дедушка Ленин взялся? И почему он с нами никогда не жил? Но это был уже год 1989-й, поэтому демшизовые мама с папой все мне популярно объяснили, и Ленин в роли дедушки был повержен. (Margarita Karlinskaya)
Меня во втором классе заставили учить песню «Ленин всегда живой» по-молдавски. Там последняя строчка была такая: «Драгостя фэрэ хотар». Цыгане-соседи очень меня уважали за это знание – я часто ее так и напевала – и ни разу не обдурили. И как-то подарили золотое колечко, которое и вправду оказалось золотым. (Angelina Danilenko)
В Харькове памятник Ленину годами указывал своей правой дланью на общественный сортир возле университета Каразина. Это многие знают. В 2014-м памятник благополучно свалили, и довольно долгое время на второй по величине площади Европы стоял куда более концептуальный монумент Ботинкам Ленина. Но во всей этой истории хочется отдельно упомянуть моего бывшего свекра, Вадима Львовича. Когда он был «маленький, с кудрявой головой», он присутствовал на торжественном открытии монумента Вождю. А потом немного подросший Вадим Львович торжественно поклялся себе, что, когда это идолище будут валить, он тоже будет на площади, во что бы то ни стало. В тот памятный день 2014-го года мой бывший свекор был дико занят и вообще находился за городом. Но он бросил всё, наступил на газ и сдержал клятву. И эта маленькая история длиной в полжизни является для меня неким личным, сокровенным символом декоммунизации. (Лия О’Ди)
К очередной годовщине вождя в 1973 году наш 6 класс разделили на группы, каждой из которых достался революционный персонаж. Надо было сделать стенд с биографией и изображением ленинского соратника или соратницы. Нашей группе, по иронии судьбы, как выяснилось через многие годы, досталась Инесса Арманд. Сейчас о ней многое известно, в том числе и пикантного. А тогда ни в библиотеках, ни даже в музее вождя мирового пролетариата о ней не было никакой информации. Единственным источником была Большая советская энциклопедия, которая обнаружилась в библиотеке дяди моей согруппницы, партийного бонзы. Мы, естественно, полностью переписали статью об Арманд. А вот с изображением вышла заминка. Фото в энциклопедии было очень маленькое и нечеткое. Хорошо просматривались только кудри пламенной революционерки. Деваться было некуда, и я взяла на себя труд изобразить даму на стенде. Размашисто прорисовала черты лица и все это приправила кудрями в черно-белой графике, а-ля Пушкин. Мои подельники выразили оправданный скепсис на предмет сходства сего творения и фото. На что я ответила: «А кто ее видел, чтобы сравнивать?» В итоге моя версия «боевой подруги вождя» украсила наш стенд. (Svetlana Alexandrova Lins)
В 4 классе я по просьбе учительницы переносила журнал во время урока в другой класс. Школа очень строгая была – 169-я в Москве. В пустом коридоре я увидела завуча начальных классов Александру Петровну, которая говорила нашей пионервожатой: «Саша, скажите пионерам, чтобы они Ленину голову вымыли». Обе стояли перед громадным бюстом Ленина. (Irina Kondratieva)
Несмотря на повсеместные портреты Ленина и в детском саду, и в школе, я к нему была как-то очень равнодушна. А вот книга рассказов Бонч-Бруевича «Общество чистых тарелок» очень Ленина очеловечила. (Евгения Грищенко)
Помню шок в детстве, когда в каком-то из документальных фильмов услышала голос Ленина – никак не могла поверить, что у такого великого человека может быть такой картавый и невыразительный голос. (Ирина Лащивер)
Важной частью ритуала в бабушкином туалете было для меня изучение газетных клочков на гвоздике: нет ли где, сохрани господь, портрета дедушки Ленина? (Наталья Качура)
Мой дядя в университете сочинял юмористические рассказы про Ленина с эротическим уклоном. Было начало 60-х, он давал их почитать кому попало, ну а кого попало прижали где полагается. Исключение из комсомола, отчисление из университета, стройбат. Дедушка-академик, работавший на том же факультете, пытался помочь, но не смог, а работавший в МВД отец не счел возможным помогать в такой истории. Говорят, правда, что стройбат за такие рассказы – это было еще полбеды. А мама, которой эти рассказы попались на глаза лет в 13, рассказывает, что узнала оттуда очень много новых слов. (Илья Овчинников)
Мама показала мне в детсадовском возрасте на транспарант с Лениным, Марксом и Энгельсом и спросила, кто это такие. Я ответила: «Это дедушка Ленин. А это что за два Робинзона?» – бородатые Маркс и Энгельс напомнили мне историю про Робинзона Крузо. Это было в автобусе. (Екатерина Таланцева)
Однажды очень пьяная я в 17 лет молилась за неимением лучшего памятнику студенту Ульянову-Ленину, чтобы он сделал моим парня, с которым я тогда поцеловалась и в которого долго была безответно влюблена. Встречалась потом с этим парнем пять лет. Запредельно ужасные отношения были. Вся юность насмарку. Парень был очень похож на фото Ленина без бороды. Нашла кого просить. (Neanna Neruss)
Когда мне было года четыре, мы были с мамой на море в Новороссийске и совершенно случайно встретили в городе дальнюю родственницу. Они «зацепились языками» и встали надолго на тротуаре. Мне же малолетней требовалось движение и внимание. Когда я задергала маму окончательно, она сказала: «Сейчас на вертолете над городом повезут Ленина», – и все. Я залипла почти на час, вглядываясь в небо и фантазируя, как это будет выглядеть – может, его снаружи на веревках будут везти? То, что это мумия, я была уже в курсе. Мама с родственницей спокойно договорила, я же была расстроена, что «видимо, сегодня сильный ветер, решили не везти». Ну и шея немного затекла. (Irene Dimkoff)
Когда я была совсем маленькая, мы жили у бабушки и дедушки в Реутово, на центральной улице. Напротив был сквер со статуей Ильича в характерной позе «Вперед к победе коммунизма». Меня водили туда гулять. Через пару лет взрослые обсуждали, почему-то в моем присутствии, что какой-то мужик повесился прямо на этой протянутой к коммунизму руке. (Julia Kuperman)
В отрочестве я подвизалась в пионерской агитбригаде горкома ВЛКСМ. Это были те самые девочки и мальчики, которые дарили цветы и читали стихи на торжественных открытиях партийных сборищ. Кастинг туда был жесткий – оценки, поведение, пионерская активность, фигура, лицо, голос. Девочек на сцене обязывали носить юбки выше колен и белые гольфы. У нас имелся стандартный репертуар, в котором обязательно присутствовала песня «Только так победим» с припевом: «Ленин, партия, комсомол!» Я всегда вместо Ленина пела «Леннон». Мелочь, а приятно. (Нелли Шульман)
У меня над детским столиком висел портрет Ленина из букваря. Я его целовала в лоб и часто смотрела на него перед сном. Думала: «Как же нам всем повезло, что родился такой великий человек. Такие-то, наверное, раз в сто лет рождаются». Мне было пять. А теперь мне сорок, я занимаюсь политическим пиаром и совершенно уверена, что в СССР была самая мощная и эффективная машина пропаганды – чтобы до гланд пробирала даже пятилетних детей. (Дина Воробьева)
Не знаю, зачем нам в детском саду рассказывали про покушение на Ленина, но я, придя домой, стала выпытывать у быбы Ксюши, как и что.
– Стреляла тетка одна, ее поймали и повесили.
– Как повесили?!
– Дык очень просто: привязали за ноги и повесили в колодец головой вниз. Комиссар подойдеть, хрясть по пяткам: «Не стреляй в нашего Ленина!» (Julia Kuperman)
Однажды меня перепутали с Лениным. Мое детство прошло в подмосковном доме с большим участком. Одна его часть принадлежала и до сих пор принадлежит моему двоюродному дяде, убежденному антисоветчику с младых ногтей. Эта его антипатия сочеталась с ироническим коллекционированием советского китча. Перед своим окном он поставил статую маленького Ленина: сурового бетонного мальчика в розовой рубашечке. Как-то раз зимой я заболел, и ко мне пришла докторша. Путь ее лежал мимо дядиных окон, и она с ужасом кинулась к заснеженному, продрогшему мальчику в одной легкой розовой рубашечке. Она решила, что это я дожидаюсь ее прихода. (Лев Оборин)
У нас в детском саду на игровой площадке было место, где пересекались несколько трещин на асфальте. Это место дети называли «звездочкой». Одна девочка придумала дежурить около этой звездочки и угрожающе предупреждать каждого пробегающего мимо ребенка: «Кто на звездочку наступит, тот Ленина не любит!» (Nadezhda Shkolnikova)
Я пришла из детского сада и сообщила родителям: «Дед Мороз и дедушка Ленин были такие хорошие! Они так любили всех советских детей!» (Зоя Макарова)
Когда я ходила в детский сад, я нарисовала Ленина. Наверное, он был такой прекрасный, что воспитательница порвала рисунок на мелкие части и сказала, что Ленина можно рисовать только художникам со специальным разрешением, а остальных за это сажают в тюрьму. Не то чтобы я очень мечтала получить это разрешение, но, сильно выросши, была уверена, что оно мне нужно. (Мария Ромейко-Гурко)
Когда мне было лет пять, соседка тетя Нюра при мне говорила моей бабушке: «Умная она у вас какая, прям как Ленин. Жалко, значит – не жилец». Почему у нее в голове сложилась именно такая контаминация, никто не знает. (Галина Ельшевская)
Гуляли как-то с пятилетним сыном, и он остановился у бюста Ленина. Долго разглядывал, а потом спросил: «А Ленин, он такой… ну, редковолосый?» До сих пор так плешивых зовем. (Мария Ромейко-Гурко)
В начале 90-х у мамы был офис где-то на Новослободской, в тогда еще живой исторической застройке. В одном из дворов стояла не пойми откуда взявшаяся гигантская, наверное, в полтора человеческих роста, сделанная из черного поблескивающего мрамора голова Ленина. Не берусь описать кромешный ужас, который она на меня наводила. Шла мимо я всегда зажмурившись и цепляясь за пришедшегося рядом взрослого. (Margarita Karlinskaya)
Моё детство прошло в городе, где родился Ленин. Все музеи, которые мне приходилось посещать в то время, были музеями Ленина, за исключением Краеведческого. Это были музей-квартира Ленина, где он родился; музей-квартира Ленина, где он жил; Ленинский мемориал, улица Ленина, площадь Ленина и памятник Ленину на площади Ленина. Все походы с классом были посещениями музеев Ленина. Кудрявый Володенька Ульянов до сих пор стоит перед моими глазами, но в сердце моем живет моя бабушка, которой пришлось прожить жизнь в этом городе. Когда мы с ней гуляли по городу и проходили мимо гимназии, в которой учился Ленин, я сообщила ей:
– А вот здесь, бабуля, учился Ленин.
Бабушка остановилась, огляделась и неожиданно грозно произнесла:
– Да мало ли кто здесь учился! Керенский, Вальдемар, брат Аполлинарии, Гриша с Михаилом. Да и мы с Полиной закончили гимназию.
От неожиданности и изумления я спросила:
– Бабуль, а вы в одном классе с Лениным учились?
– Ну нет, конечно, он же старше меня.
И она сказала, что-то по-французски…
– И потом, он закончил мужскую Керенского, а мы с Полиной женскую Кашкадамовой. Но можно сказать, и одну, – заключила бабушка.
Когда мы проходили мимо памятника Ленину на центральной площади, бабушка обычно говорила: «А вот здесь стоял собор, копия Исаакиевского, что в Петербурге».
Потом мы поворачивали в сторону от площади и, проходя мимо дворца Профсоюзов, серого железобетонного здания, бабушка продолжала: «А здесь был женский монастырь, красивый. Матушки к нам приходили, мама любила с ними чай пить». Спускаясь по улице Карла Маркса вниз, к трамвайной остановке, мы остановились у старинного двухэтажного особнячка.
– А это наш дом, мы здесь жили до революции, а вот там напротив – кондитерская и магазин, тоже наши.
Бабушка начала рассказывать про своих старших братьев. Про то, как они сделали карамельный Кремль к 300-летию дома Романовых, как возили его в столицу на выставку-ярмарку и получили за него золотую медаль. Гриша уехал в Японию после революции, а Михаил осел где-то в Сибири, став директором хлебозавода. Но самым замечательным было посещение тети Полины – Аполлинарии, – старой бабушкиной подруги, с которой они учились в гимназии. Обычно мы шли к ней по улице Ленина, мимо дома-музея Ленина, где жила семья Ульяновых последние годы. Пройдя дом и свернув в соседский переулок, мы попадали в старый двухэтажный деревянный дом, где жила тетя Полина. Поднявшись на второй этаж, мы проходили в большую, заставленную старинной мебелью комнату. Мне нравилось ходить к ней в гости. Обычно мы пили чай из красивых фарфоровых чашек. Тетя Полина угощала очень вкусным бисквитом, который она сама пекла. Я забиралась с ногами на диван, а они разговаривали. Я любила их разговоры, а также книги, которые были у тети Полины. Она разрешала их посмотреть и даже кое-что давала почитать. Но на этот раз я спросила про Ленина:
– А Ленин жив?
– А почему это ты спрашиваешь? – спросила тетя Полина.
– Ну везде написано: Ленин жив! Ленин всегда живой! Ленин будет жить!
– Морочат детям голову, – грустно заметила бабушка.
– У Бога все живы! – неожиданно заявила тетя Полина. – Все живы, но не все радостны.
После этого они заговорили между собой, мало обращая на меня внимания. Я мало чего понимала из их разговора. Запомнились какие-то обрывочные фразы типа: «предать земле, погребать своих мертвецов, ад, плач и скрежет зубов, суд Божий». А в конце разговора Ленин вообще превращался в «сына лекаря» Покровского, а из Ильича становился Ивановичем. (Елена Верещагина)
У меня года в четыре поход в Мавзолей совпал со знакомством со сказкой про Спящую Красавицу. И я всю очередь стояла и думала о том, что Ленин обязательно должен лежать в хрустальном гробу, и если изловчиться и поцеловать его, то он обязательно оживет. А я, если такое произойдет, обязательно войду в историю. Но когда мы наконец попали внутрь, целовать Ленина перехотелось. Даже ради мировой славы. (Анастасия Резниченко)
Я в детсаду очень боялся Ленина, смотревшего на нас с портрета, за то, что он умер, но притом живой и всё видит. Когда я хулиганю, никто не видит, а он – да. (Tony Dubinine)
Во второй половине восьмидесятых маленькая девочка в трамвае в ответ на мамину просьбу прочитать стишок принялась громко декламировать: «Ленин, Ленин, ты могуч, ты гоняешь стаи туч!» Времена были перестроечные, безопасные, но мама все равно нервничала и смущенно оглядывалась. (Yurii Volodarskyi)
Мой отец в начале 90-х гулял со своими тремя детьми в возрасте примерно пяти, четырех и трех лет, и на прогулке мы встретили памятник Ленина с указывающим перстом.
– Папа, – спросил мой брат, – а это кто?
– Это Ленин, – ответил папа, – он был плохой. И показывать пальцем, кстати, тоже нехорошо. (Olga Nikolaenko)
Мама моей подруги работала учительницей в нашей школе, и мы помогали ей проверять тетради класса с шестого. А в восьмом она уже доверяла нам «вычитывать» сочинения – после нас читала еще раз, чтобы понять, раскрыта ли тема и прочее. И вот я читаю сочинение отличницы-девятиклассницы – Маяковского «Я тревожусь, не закрыли чтоб…». Дохожу до фразы: «Я до сих пор сижу, очарованная Лениным», – и начинаю хохотать. И, естественно, рассказываю об этом всем подряд. А мне в ответ говорят: «Ты что, против Ленина?» В этом смысле, кстати, ничего у нас в стране за тридцать лет не изменилось. (Заира Абдуллаева)
В первом классе из-за Ленина меня исключили из октябрят. Мы с другом сидели в классе на задней парте и с удовольствием разглядывали альбом с фотографиями революции 1917 года. И комментировали примерно следующим образом: «Вот этот на волка похож, этот баран, а тот – вообще хорёк испуганный». Наше веселье заметили одноклассницы и подозвали классную руководительницу, которая, увидев безобразие, выгнала нас за родителями и попутно из октябрят. Потом мы каялись перед классом. Так В.И.Ленин определил мое отношение к советской власти в семь лет. Спасибо ему за это. (Sergey Krasikov)
Недавно мне сон снился, как мавзолей переделали в хипстерский музей с белыми стенами, модной сувенирной лавкой и воркшопом по бальзамированию. (Анастасия Резниченко)
У нас есть семейная легенда, что польский прадедушка, после революции работавший в Москве шофером, один раз вез картавого в кепочке и узнал только, когда он уже выходил из машины. Тут прадед Франц Стефанович смачно сплевывал и говорил: «А знал бы, кого везу – скиданул бы его, суку, в канавей!» (Эвелина Штурман)
В третьем классе на уроке рисования задали рисунок на свободную тему. А над доской висел известный всей стране портрет Ленина. До сих пор считаю, что для девятилетнего человека, никогда не отличавшегося изобразительными талантами, это была блестящая копия, практически неотличимая от оригинала. Самым обидным было то, что учительница вообще не снизошла до объяснений, видимо, полагая, что это было сознательное хулиганство, и я сам прекрасно всё понимал. Но нет. (Геннадий Каневский)
Ленин помогал мне маленькой видеть мир. В эпоху дефицита шапочки детям покупали не по размеру, а какие попадались. А если шапка была великовата — это было даже хорошо: на вырост, надолго хватит. Просто делали значком каким-нибудь защип спереди, чтобы на глаза не лезло. У меня значок был посвящен столетию со дня рождения. Там был золотой профиль вождя и цифры 1870–1970. А я в благодарность, видимо, помню его год рождения – ведь читала его каждый день, собираясь в детский сад. P.S.: Шапка была неприятного серого цвета с розовыми полосочками и помпоном из веревочек того же серого цвета. (Надежда Пикалева)
Сестра принесла из садика в 1984 году: «Я маленькая девочка, я в школу не хожу, я Ленина не посмотрела, но я его люблю!» (Anna Sarkisyan)
Лет до шести часто пытала бабушку 1922 года рождения, видела ли она Ленина. «Как так не видела? Может, видела, но забыла? Ну почему не видела? Что, так сложно, что ли, было с ним встретиться, ведь он же умер в 1924 году, у тебя же целых два года было!» (Anastasiya Petrova)
Для меня Ленин был доступной возможностью увидеть настоящего покойника в том возрасте, когда детей особенно интересуют трупаки, приведения и вот это вот все. Мне было лет шесть, когда я упросила бабушку пойти в мавзолей. Прямо в жанре: «Ну бабулечка, ну миленькая, ну пойдем Ленина посмотрим!» Бабушка была потрясена моим рвением и моей настойчивостью, учитывая, что любителей советской власти у нас дома не водилось, и в мавзолей меня сводила. Но мавзолей меня разочаровал – близко к покойнику подойти не дали. (Masha Alexandrova)
У моей дочери имя Лена. Было ей года три в 90-е годы. Ехали мы с ней в автобусе, и дочь увидела в окно памятник. Спрашивает меня: «Кто это?» Я отвечаю: «Это дедушка Ленин». Она удивилась и переспросила: «Дедушка Олег?» Решила, что ее дедушке памятник поставили. Весь автобус громко смеялся. (Екатерина Неменчинская)
Так получилось, что меня отдали в школу сразу во второй класс. Было это осенью 1990 года. Наша учительница, Жанна Александровна Вагнер, была настоящей, убежденной коммунисткой старшего поколения. Все мои одноклассники уже были октябрятами, а уборку класса делали по «звездочкам». Мне первого же сентября сказали, что скоро примут и меня, тем более что надо было быть октябренком, чтобы попасть в звездочку. В ожидании посвящения от уборки меня освободили. Я была страшно довольна и радостно сообщила дома новость. Отец провел ликбез. На следующий день я пришла в школу и сказала, что не буду октябренком, потому что Ленин был злодей и убийца. Хорошо, что была весна 1990-го. Папа долго объяснял Жанне Александровне, что меня можно оставить в покое, а через несколько месяцев октябрят успешно отменили и вместо звездочек сделали ромашки, тюльпаны и лютики. В общем, недолго я косила от уборки. (Liza Miller)
Мой первый муж 1975 года рождения рассказывал, как ему однажды было очень стыдно. В школе, классе во втором или первом, учительница рассказала детям, что Ленин научился читать в пять лет. А бедный ребенок сидел и в ужасе думал: «А я научился читать уже в четыре года. Это что же получается, я лучше Ленина?» (Дарья Ивановская)
В 4 или 5 лет я всей душой ненавидел Каплан и Дантеса за то, что они убили таких великих и замечательных людей как Ленин и Пушкин. Я хотел отомстить. Но узнав, что они давно умерли, я выразил пожелание выкопать их тела из могил и взорвать гранатой. (Artom Burugyanc)
Подруга моей мамы работала учительницей литературы в школе, и им нужно было в 1970 году провести классный час в честь столетия Ленина. И вот подруга узнала, что перед демонстрацией фильма про ковбоев в нашем зеленоградском кинотеатре «Электрон» показывают какой-то неформальный шестидесятнический киножурнал про Ильича. Подруга отправилась в кинотеатр его смотреть, но на журнал опоздала. Она перегнулась через свой ряд и громким шепотом спросила у впереди сидящего чувака: «Товарищ, скажите, а про что был киножурнал?» «Про Ленина», – не поворачивая головы, недовольно буркнул товарищ. «Интересный?» Тут не только спрашиваемый товарищ, но и весь ряд обернулся и с изумлением поглядел на мамину подругу. (Олег Лекманов)
Я как-то, будучи очень доверчивой первоклашкой, пришла к бабушке, и поделилась, что Ленин жил, Ленин жив и Ленин будет жить. Моя бабушка, очень спокойная и мудрая, начала меня гонять по двору, приговаривая: «От щас я тебе покажу, богохульница! Ты посмотри на нее! Глупости щас из тебя все выбью! Ленин твой простой смертный, не может он жить! Вот Бог – да, Бог всегда жив! Куда ты так быстро бежишь, а ну иди сюда, оторва малая!» Я бежала к маме, жаловаться и искать поддержки. А мама была учительницей в той же школе. В общем, получила от нее нейтралитет, а не поддержку, что изрядно пошатнуло мою детскую психику. (Nadejda Mocanu)
Первый или второй класс школы. После очередного показа документального фильма о похоронах Ленина мне некоторое время снился кошмар, что меня живую сначала в ящик кладут, потом накрывают тонкой ДВП-перегородкой, а сверху кладут тело Ильича. Ощущеньице то еще было. (Eugénia Shtukert)
После того, как мама меня родила, врачи поинтересовались, кто был отцом. Или роды в целом так подействовали, или при послеродовых процедурах вкалывали наркоз, но мама сказала: «Владимир. Владимир Ильич Ленин», и дальше рассказала биографию Ильича. Так что кому дедушка Ленин, а мне – отец. (Анастасия Ким)
Когда мы с маленьким племянником проходили мимо памятника Ленину в 2009 году, он спросил: «Кто это?» Я ему объяснил.
П: А он хороший?
Я: Нет.
П: Тогда почему ему памятник стоит?
Я был обескуражен. Теперь я очень рад, что в Украине произошла декоммунизация и подобный когнитивный диссонанс не грозит ни взрослым, ни детишкам. (Artom Burugyanc)
В школе хранился большой бюст Ленина. Не знаю, что учителям в голову стукнуло поставить его в коридоре. Второй раз им стукнуло выставлять возле бюста пионерский караул – только из отличников и хорошистов. Их, видимо, было не жалко. Стоять надо было целый урок столбом в коридоре, в парадной форме. Я один раз стояла. На лбу у Ленина было гвоздиком нацарапано слово «х*й». Видно было, что его тщательно закрашивали, но он все равно проступал. Похоже, тогда у меня и покачнулись устои. (Александра Смирнова)
У меня из-за Ленина травма. 22 апреля не было государственным праздником, но было очень торжественным днем. Во многих школах лучшие ученики и пионеры назначались нести торжественный караул рядом с бюстом вождя в фойе школы – на переменах и на уроках. То есть караульный освобождался от уроков, и 45 минут нес службу, не дыша – стоял нарядный в фойе и ничего не делал. В караульные отбирались лучшие ученики – это был блат. Я очень серьезно относилась к Ленину – вождь ведь. И я хорошо и легко училась, одной из первой была принята в октябрята и в пионеры, и уже однажды была почетной караульной. В наступающий торжественный день я снова была в списках на караул, но тут вмешались вши. Весна была теплой, мы уже вовсю гуляли, везде лазили, и моя младшая сестра где-то подцепила вшей. И, соответственно, я тоже. Скрыть это было невозможно, так как накануне 22-го нас коротко остригли, почти побрили. Унизительно было не прийти в школу с бритым затылком девочке – от вшей брили и раньше, – а лишиться возможности нести почетный караул. Вшивым рядом с бюстом стоять было не положено. А на будущий год отменили форму, затем галстуки, а потом и бюст куда-то исчез из фойе. (Наталья Гончарова)
Я пришла из детского сада, рассадила кукол-мишек и декламировала: «Камень на камень, кирпич на кирпич, умер наш Ленин Владимир Ильич». Мама, хватаясь за голову: «Зачем же ты так кричишь?» – «Я не кричу, я праздную». (Любовь Сумм)
Дочка проходила собеседование в школе перед днем рождения Ленина. Ее спросили: «А какой скоро будет праздник?» Она ответила: «Пасха». В школу ее не приняли. (Юлия Королькова)
В начальную школу я пошла уже во время перестройки, в 1989 году. Очарования фигурой Ленина среди моих знакомых не было. В общем-то, про Ленина вообще никто не вспоминал. Но классная руководительница внезапно оказалась преданным фанатом Ильича, и постоянно рассказывала нам все эти байки про его детство, работу в ссылке, чернильницу из хлеба и письма молоком. Когда рассказывала, взгляд у нее становится таким светлым-светлым, мечтательным-мечтательным. Она как будто забывала о нашем существовании и смотрела куда-то ввысь, поверх наших голов. В больших голубых глазах ее при этом стояли слезы. Это все очень меня впечатляло. Нам было по шесть лет, и мы не очень понимали про одержимость и фанатизм, но в такие моменты нам становилось как-то немного неудобно – как будто мы случайно оказались при личном разговоре учительницы с Лениным или, например, подсмотрели случайно за ними в замочную скважину. Учительница мне очень нравилась, но вот эти слезы взрослого на уроках здорово смущали. Особенно когда показали портрет Ленина и оказалось, что это не молодой Маяковский, а какой-то лысый мужик с ехидной улыбкой. «Ну ни фига себе!» – подумала я, и с тех пор примерно так про весь двадцатый век и думаю. (Ольга Лукашова)
В 1987 году мы учились на первом курсе Таджикского госмединститута, и моя однокурсница, комсорг группы, полетела на каникулах в Москву. Она сходила в мавзолей, и я спросила ее о впечатлении. «Не понравилось. Ленин какой-то беспонтовый!» (Елена Сенькова)
В конце первого класса в 1983 году в ожидании обеда мы дурачились с одноклассниками возле столовой. Ну и слово за слово, я выдал тираду, что «Советский союз горит, и Ленин в мавзолее тоже горит». Что потом было…Сначала мне на мозг капала учительница, потом мама, которая наизусть прочитала мне Маяковского «Двое в комнате: я и Ленин» и «Ленин и печник». Но разговорами все и закончилось. (Илья Гай)
Когда я была маленькой, в начале-середине 60-х, что я заболеваю, легко можно было определить так: я просила выключить верхний свет и плакала о том, что дедушка Ленин умер, или о том, что у бабушки маленькая пенсия. (Надежда Митюшкина)
Выросла я, конечно, саркастичной дрянью, но прекрасно помню, как действовал в детстве советский мозгопромыв. Никогда в жизни никому не завидовала, кроме Наташи Тереховой, которую в сентябре 3 класса досрочно приняли в пионеры. Она в 1978-м уезжала за кордон, так как родителей послали туда работать, – эта часть вызывала сочувствие. А вот принятие в пионеры по системе bekitser вызывало жгучую зависть. А дедушку Ленина примерно в этом же возрасте ужасно хотелось оживить и повести по Москве, показывая, как классно мы теперь живем. (Катя Слу)
Было мне лет, может, пять или шесть. У нас часто бывали гости, они очень мне умилялись. И один из них, желая похвалить ребенка, воскликнул:
– Это, должно быть, гениальная девочка! Вы посмотрите, какой у нее огромный лоб! Как у Ленина!
А бюст Ленина, доставшийся в наследство от очень партийного дедушки, стоял в моей комнате на шкафу. И я смотрела на него, глотая слезы: я что, правда похожа на старого лысого дядьку? Великого, гениального друга всех детей, но все равно старого и лысого? В результате я носила челки вплоть до старших классов, и идея открыть лоб у меня вызывала ужас. Потом прошло, конечно, но травма была страшная. (Lilith Wolf)
В школе наша классная как-то нам сказала: «Вы можете надо мной смеяться, но мой идеал во всех отношениях – Ленин». Мы не смеялись. Что тут смешного? Я однажды в пионерском лагере дежурила с подругой в Ленинской комнате (не знаю, зачем она была нужна – я там ни до, ни после этого не была ни разу). В комнате, ясное дело, был огромный белый бюст Ленина. И кто-то черным пластилином вылепил ему зрачки в глазах. Ну, белые глаза были как-то не очень, действительно. Я решила, что это непорядок, и как дежурная я должна его устранить. Я выковыряла этот пластилин из ленинских зрачков, но чисто не получилось, и это выглядело еще хуже. Ну, думаю, и ладно, прилеплю назад как было. За этим меня и застала старшая пионервожатая. Я, наверное, пыталась объяснить сначала, но мне не поверили. И следующим утром позорили перед всей дружиной – не поленились даже бюст этот припереть на утреннюю линейку. (Evgenia Malina)
У памятника Крупской моя пятилетняя дочь сказала: «А, знаю, у нее конфеты вкусные». С тех пор мы спрашиваем «Крупская – это которая конфеты делает или жена Ленина?» (Ольга Галицкая)
Я Ленину очень благодарна. Мама была совсем девочкой, когда забеременела мной. И, как в любой еврейской семье, ей предлагали назвать ребенка в честь какой-то бабушки или тетушки. Сошлись на имени Ева. Мама ужасно страдала – имя ей не нравилось, но ругаться с семьей не хотелось. Все разрешилось само собой, когда я решила родиться 22 апреля. Мама сказала, что девочку будут звать Лена, и никто не осмелился ей перечить. (Elena Brusilov)
Я вообще не выговаривала букву «р», и в школе меня определили к логопеду. Логопед была неземная женщина с боевым раскрасом и прической «хала». Каждое занятие она красила ногти красным лаком, а мы сидели с зеркальцами и что-то мычали – каждый своё. После второго такого «занятия« я решила, что с этим делом надо заканчивать и перестала приходить. Меня вызвали к завучу. Завуч: «Если не исправлять дефекты речи, ты навсегда останешься безграмотным человеком!» Я: «Владимир Ильич картавил и учился на одни пятерки». Больше меня не заставляли ходить к логопеду. Тем более что училась я хорошо и была старостой класса. (Алла Соболевская)
В 1989 году я в компании двух друзей отправился на майские выходные в Ленинград. Это был ординарный таллинский маршрут для уикенда – города тесно общались. На прогулке мы прилипли к киоску у здания Биржи, где в связи с музеем ВМФ, надо полагать, продавался большой ассортимент вождей революции. Один из нас был простодушнее двух других и спросил, как мы думаем, зачем это вообще нужно в наши-то годы – перестройка, разоблачения совка, Коротич в Огоньке и т.д. Кто-то ответил, что эти стальные бюсты – а гипсовых было меньше – для колки орехов. На что этот товарищ долго придирчиво разглядывал товар и внезапно закричал: «Вы все врете, они пустые внутри, в постаменте дырка, ими нельзя колоть орехи!» Трудно описать, что сделалось с продавщицей. Она с воплями об ужасной молодежи и хулиганах выскочила из киоска и погналась за нами. Но мы, взяв курс через дорогу на Ростральные колонны, успели сообщить ей, что наш друг не в себе и лечится. Она отстала. Мы отдышались от смеха и бега, вернулись и храбро купили один бюст, чтобы замолить грехи коммерческой сделкой. Сказали – в подарок военруку. Потом бюстик долго стоял у меня дома, и я периодически красил его под разных участников таких групп, как KISS и New York Dolls. (Ян Левченко)
Заявление моего пятилетнего сына Миши: «Когда я вырасту, хочу стать новым музыкантом из Битлз. Михаил Ленин, Джорж Харрисон, Пол Маккартни, Ринго Старр». (Elizabeth Bannikova)
В 1978 году мама повела меня на собеседование в школу. До сих пор не пойму, почему не в ту, в которой счастливо учились они с отцом, а в школу имени Героев Советского Союза Зои и Александра Космодемьянских, которая, кроме как одноименным музеем, ничем от других не отличалась. Меня, человека, читающего с четырехлетнего возраста, дитя физика и лингвиста, прогоняли по опроснику, предлагали читать на скорость, спрашивали, сколько останется яблок, если из пяти съесть два, и всякое такое. В конце концов сказали: «Извините, мы не можем принять ребенка с картавостью – идите в логопедическую». И тут я внезапно заявляю: «Владими’ру Ильичу Ленину ка’ртавость не помешала получить высшее об’разование и стать вождём Ми’ровой ‘Революции!» Естественно, меня тут же зачислили, но клеймо «девочка с гонором» висело на мне класса до пятого. (Катерина Орлова)
Я в раннем детстве обожала дедушку Ленина и как-то с мамой попала в магазин «Подарки» на Калининском проспекте – ныне Новый Арбат. И — о, чудо! Там продавались бюстики Ленина разных размеров и цветов. Я начала умолять маму купить мне Ленина, и, как всегда это делают дети, умолял я довольно громко. Как потом мне рассказывала мама, многие с интересом наблюдали, как отреагирует мама такого политизированного ребенка. Не знаю, как она отвертелась, но Ленина у меня так и не появилось. (Elena Yavorskaya)
В далекие школьные годы отправили меня как примерного пионера на какой-то праздник в Смольный. Надо было цветы возложить к памятнику вождю мирового пролетариата. Мне достался букет белых калл. Ну я громко и заявил, что возлагаю «Кал Ленину». Отправили домой. (Dmitry Yevnin)
Я думала, что именно великий Ленин подарил нашему миру электричество. «Лампочка Ильича» меня в этом уверила. Я его маленькая боготворила, у нас была книжка про маленького Ульянова. Рассказ про наказание и часы меня впечатлил на долгие годы. (Зина Латышева)
Это случилось в 80-е годы – в годы социализма. В нашей школе на почетном возвышении над центральной лестницей на постаменте стояла огромная голова Владимира Ильича Ленина. «Учиться, учиться и учиться» – гласила надпись под головой. Мне не очень давалась учеба, но очень нравилась девочка из нашего класса. Я был еще юным и не знал, как проявить свою симпатию к ней. Я подошел и начал дергать ее за косички. Девочка развернулась ко мне и, не поняв моих чувств, сильно толкнула меня. На беду я стоял возле бюста вождю. Голова зловеще качнулась и с грохотом покатилась вниз по лестнице. Беда не приходит одна. Как раз в этот день в школу привезли оконные стекла для замены школьных окон на первом этаже. Рабочие только что разгрузили целую грузовую машину и составили оконные стекла штабелями перед входом в школу. Когда огромная голова Владимира Ильича с жутким грохотом слетела по лестнице и, выбив парадную дверь, вылетела на аккуратно составленные у входа стекла, раздался страшный звон и грохот. После этого случая мне в срочном порядке пришлось сменить не только школу, но и город для проживания. Родители отправили меня на время жить к бабушке, что в дальнейшем оказало влияние на мою дальнейшую жизнь, и на той девочке я не женился. (Максим Антонов)
В прошлом году с пятилетней дочкой ездили в Россию на каникулы. Ребенок – израильского разлива, билингв, но по-русски говорит с характерной раскатистой «ррр«, ходит в израильский садик и т.д. И вот идем мы по центральной площади Екатеринбурга, и вдруг она поднимает руку к памятнику и кричит: «Мама, смотри, это дедушка Ленин!» Остаток дня был посвящен выпытываниям, откуда ребенок вообще знает, кто это, да еще и с такими подробностями: «дедушка». Дочка так и не созналась, это осталось тайной. (Irina Galimova)
Моя сестра родилась 22 апреля 1975 года. Мама очень переживала – не дадут никогда нормально день рождения праздновать, вечно субботник будет в ближайший выходной. Но все еще хуже пошло. И субботник у нас в РБ остался, да еще и Великий Пост очень часто на день рождения сестры приходится. А мама стала верующей и в Пост праздновать тоже запрещала. Нет никакого покоя с этими идеологическими загонами. (Juliya Chebunina)
В далеком советском детстве, когда я еще тайно перешептывалась со своими игрушечными мишками под столом, в моем воображении царствовало только три мужских образа, достойных любви: Ленин, Брежнев и Штирлиц. Я родилась в 1969 году. Я читала «Печника» и «Общество чистых тарелок», пела в хоре ДМШ «встретились весною дети с Лениным, Ленин с ними долго говорил», знала, что «в детстве Володя учился легко и охотно». Искренне благодарна Ленину до сих пор за возможность национальным меньшинствам получать высшее образование. Однажды в поезде с соседом по купе, аспирантом российской сельхозакадемии, своим земляком, я чуть не подралась, защищая Ильича. Тот был моложе и молол ересь про то, что Ленин был куплен немцами. Наша дискуссия привела в восторг наших попутчиц, простых русских женщин-челночниц из Ялуторовска, игравших с нами в карты: «Спорьте еще, вас так слушать интересно». Ну и когда мой французский друг позволил себе нелестно выразиться о нашем вожде мировой революции, он получил такой разнос, что мои шансы остаться у него в Париже упали до нуля. Но Ленина я защитила. (Анна Нагаслаева)
Классе во втором на уроке рисования мы вытворяли открытки к 7 ноября. И дома, на вопрос «что было в школе?», я рассказала, какую замечательную, потрясающую, невероятную открытку сделал мой сосед по парте. Он нарисовал портрет Ленина. Правда, у него не было глаз, носа, рта и ушей, только голова.
–Так как же ты поняла, что это Ленин?
– А он внизу написал: Ле-нин!
И, кажется, получил пятерку. (Мария Малишевска)
Году в восьмидесятом я впервые побывал в Москве. В те годы посещение мавзолея входило в обязательную программу. И вот мы с мамой выстаиваем очередь, заходим, и я в абсолютной тишине звонким детским голосом спрашиваю: «А почему у него такая кровать большая?» (Анатолий Левской)
Маму вызвали в детский сад, потому что дура-воспитательница пыталась добиться от меня пятилетней: «Деточка, ты любишь Ленина?» Я честно отвечала: «Не знаю, я его никогда не видела». Кажется, маме указали, что она неправильно воспитывала ребенка. (Julia Trubikhina)
Лет в семь, когда на детской площадке мне впервые немного разъяснили, что такое секс, я подумала: «Вот у Ленина детей не было, значит, он этого не делал, и я не буду. Никогда». Помню еще, чуть раньше сидим с мамой на кухне. Она что-то готовит, а я что-то рисую, и вдруг спрашиваю: «Мама, а ты кого больше любишь, свою маму или Ленина?» Очень строго на нее смотрела и вообще была в шоке, когда она ответила: «Конечно, свою маму». Не помню, как она мне это объяснила. (Наташа Москаленко)
Мне было лет пять – 1989-й год. Я ходила в детский сад и еще не умела читать. Накануне дня рождения Ленина всей группе задали узнать у родителей что-нибудь из биографии вождя. Конечно, я забыла про это задание. И вот у каждого одногруппника что-то спрашивали. Ничего не знали про Ленина только я и мальчик Коля Титов. Нам не разрешили садиться на места, как другим детям. Воспитательница нас отругала и сказала: «Стойте теперь как позорные столбы посреди группы!» Я не знала, что такое «позорный столб», но пока мы так стояли и переглядывались с мальчиком Колей, я влюбилась в него. Во время тихого часа мы лежали рядом и обводили пальцем одни и те же узоры на линолеуме. (Alexandra Sheveleva)
В. И. Ленин испортил мне жизнь. В третьем классе на самостоятельной работе по произведениям Ленина: «Назовите три произведения Ленина», – я решила, как обычно, вые*нуться и написала не те три, которые в учебнике были, а два оттуда и еще одно, бог весть откуда узнанное. Информация липла ко мне уже тогда, вероятно. На следующий день с огромным изумлением я обнаружила трояк. Я решила, что в почерканном красным названии была ошибка, потому что сомнения в написании у меня все же были. Сверившись дома с источником, я выяснила, что написала вместо «Империализм и эмпириокритицизм» – «империализм и империокритицизм» – видимо, в силу полного непонимания в возрасте десяти лет, что такое «эмпириокритицизм». Я опечаленно пришла к классной и спросила, почему сразу трояк, если только в одном слове ошибка. Да еще и в таком сложном, да еще и в настолько дополнительном к программе. На что получила совершенно логичный ответ, что не надо было вые**ваться, а надо было написать то, что в учебнике. На мое возражение о том, что формулировка не содержала в себе требования перечислить то, что было в учебнике, а предполагала три любых произведения, я была отослана без пояснений. Так меня потеряло академическое образование, потому что я для себя сделала следующие выводы: критерии формулировки и оценки нечеткие и не соответствуют уровню оцениваемого, а я не переношу, когда меня не хвалят; все, что я могу получить самостоятельно и вне программы, намного круче. Так больше никогда и не училась по-человечески. (Natacha Landes)
Я была не «ласковое теляти» с рождения, и моя дерзость вызывала беспокойство у мамы. В ответ на мой какой-то дошкольный бубнеж по поводу очередного неправильного мироустройства мама сказала, что нет человека без недостатков. «А как же Ленин?» – изумилась я. Хотя в детсад мы с сестрой не ходили, Ленин был всюду – в детских стишках, на плакатах и в СМИ. Умнейшая красавица мама за ответом в карман не полезла и заявила: «Он картавил». Возразить мне было нечего. Позже, когда нас приняли в октябрята, я была счастлива от замены первого значка, металлического со взрослым Лениным, на пластмассовый, где Владимир Ульянов был кудрявым ребенком. (Rimma Mirra)
После каникул во втором классе в 1986 году я как-то растерялась и спросила у учительницы: «А Ленин пишется с большой буквы?» Тут же сообразила, но было уже поздно. Учительница усмехнулась и ответила: «Конечно». Я надеялась, она забудет, но нет. На родительском собрании вспомнила. Один из первых памятных «эпикфейлов». Как я могла! (Инна Гершун)
В детстве я перечитала детской художественной советский литературы и была очарована большевиками, особенно Лениным. До сих пор неравнодушна – на прошлой неделе приобрела ковер с ним на Авито. А еще проверяю людей на совместимость и чувство юмора так: зову на свидание в мавзолей. Пока только пару раз слились. Поэтому раз в год я стабильно точно там бываю. (Татьяна Столяр)
Помню, что я и другие дети сидели на маленьких деревянных стульчиках полукругом. Мне было пять лет. Напротив сидела большая воспитательница. Она открывала рот и размахивала руками, но я не слышала ее, зато представляла в этот момент глубокую яму, в которой были мои дедушка с бабушкой и Ленин. Почему-то я должна была выбрать, кого спасти. Бабушку я отмела сразу и сильно задумалась, кого выручать – любимого деда или прекрасного Ленина. Это был конфликт между чувством и долгом, помноженный на советскую реальность. А в саду моей подруги пошли дальше и говорили: «Если Ленина ругаешь, тебя Аллах накажет!» (Сабина Зулумханова)
В детстве моя двоюродная сестренка Наташа не просто обожала своего отца – боготворила. Каждый год тетя привозила ее из Москвы в родной Краснодар – погреться на солнышке да познакомиться с малой родиной. Папа не всегда мог поехать с ними, и ребенок отчаянно скучал. Был один из чудесных осенних дней на юге и экскурсия по историческому центру. Четырехлетняя Наташка порядком подустала от жары и ходьбы. Наконец появился тенистый парк с огромными платанами, за которыми пряталось старинное здание школы. У входа, как полагается, был облупленный Ленин с протянутой рукой. Тетя: «Наташенька, смотри, в этой школе учился твой папа, когда был маленьким!» Было несколько секунд восхищенного ступора, а затем последовала просьба посидеть немного на скамеечке. Тетя: «Конечно, ты устала?» Наташа: «Нет. Давай просто подождем, когда папа выйдет из школы?» И, переходя на шепот: «Мам, а это ведь папе памятник, да?» Наверное, это было первое поколение, которое с детсада не мучили портретами дедушки Ленина. Поколение новых, свободных людей. (Vasilina Kopylova)
В огромной дедушкиной библиотеке было и собрание сочинений Ленина – тяжелые книги в багровом переплете с золотыми буквами. По малолетству, оставшись дома один, я строил из книг город, и божественно красивые ленинские тома всегда становились центральной башней. Главным квестом было успеть до прихода взрослых расставить всё по местам, не упав с табуретки и не путая порядок. Позже я их прочел, кстати, – весьма занимательное чтиво. (Павел Летников)
Классе в третьем или в четвертом я нарисовала портрет Ленина и повесила над письменным столом. Когда я занималась, он смотрел на меня, и мне было хорошо, что я не одна. (Иоанна Ицкович)
Мы с сестрой как-то пристали к нашей бабушке, пока ехали в такси: «Ты кого больше любишь, Ленина или Черненко?» И любые попытки перевести разговор на другую тему пресекали на корню. Нам нужен был ответ. (Evgenia Kern)
В 3 классе нас принимали во внучата Ильича на Красной площади, а потом повели знакомиться с дедушкой. Было немного страшно и довольно холодно, и я еще порадовался, что его нижнюю часть заботливо прикрыли одеялком. Но не успел я это подумать, как увидел, что никакой нижней части не видно – одеяло было совершенно плоским. По крайней мере, мне так показалось. Я был пытливым ребенком и хотел все знать. Выйдя из мавзолея, я громко спросил у учительницы: «Галина Гавриловна, а у Ленина ноги есть?» Что было потом, не помню, да и вообще забыл эту историю – никогда не был приверженцем советского юмора. Но об этом вспомнила сама учительница, когда много лет спустя мы собрались на какой-то школьный юбилей. Она сказала, что как-то перевела тему, но пока автобус не довез нас до школы, не была уверена, что он не доставит всех «свежевылупленных внучат» на Лубянку. (Eugene Steiner)
Детский сад. Год какой-нибудь 1974-1975-й. 22 апреля, все как один знают, чей портрет на стене, – имя-отчество-фамилию выговаривают без запинки. Воспитательница утром встречает нас, а потом спрашивает, знаем ли мы, какой сегодня день. Мало ли какой – вдруг что-то интересное? Не дождавшись, она объявляет: день рождения Владимира Ильича Ленина. Все – к портрету лицами, и вопрос: «А он к нам придет на праздник?» Что не сработало в тот момент, неизвестно, но ответила она сразу и просто: «Нет, он же умер». Это был гром. Тихо-тихо так все рухнуло. Так что Ильича не стало тогда, в 1974-1975-м. (Татьяна Сологуб)
Во втором классе я ручкой на октябрятской звездочке зарисовал белый фон вокруг головы «Ленина маленького с кудрявой головой». Но ругали меня жестко и по-взрослому за покушение на святыню. (Yaroslav Nechaev)
Как-то мы с подругой в присутствии моего будущего мужа немножко сплетничали про подругу Галю и ее мужчину Борю. Мой мужчина слушал, а потом спросил: «Вы про какого Борю?» – «Ну Галин Боря, знаешь?» Он подумал и говорит: «Тогда я – Саша Ленин». (Elena Ronina)
Я рано научилась читать, а в моей средней группе году так в 1988 был большой запас потрепанных книжек Бонч-Бруевича и Марии Ильиничны. Как Ленин кушал чернильницы, ломал линейку об колено, дружил с печником и вот это все. Месяц назад попыталась ознакомить с культурным пластом коллегу-ровесника. Смотрел странно и как-то недоверчиво. Он не то что рассказов не знал, ему сам формат был незнаком. Возникло стойкое ощущение, что детства у него не было. (Nina Milman)
Мы жили недалеко от памятника. Я была ребенком. Едва научившись читать, прочла на памятнике: «Учение Маркса всесильно, потому что оно верно. В. И. Ленин». И сразу озадачилась: «А почему оно верно-то?» В. И. молчал и простирал руку вперед. Так и не верю до сих пор. (Natalja Galtsova)
Мне первый раз объяснили, откуда берутся дети, со словами: «Вот поэтому у Ленина их не было». Потрясен до сих пор. (Саша Галицкий)
Что такое «советский блат», мне впервые пришлось узнать в первом классе в связи с днем рождения Ильича. Замечательное на тогдашний взгляд стихотворение «Ленин и печник» для конкурса учительница поручила учить не мне – а я была признанным лучшим чтецом в классе. Вечером мама мне объяснила, что главным в победе Н. на конкурсе чтецов был не репертуар, а наличие бабушки – директора большого магазина. (Елена Лубенцова)
В детском саду один мальчик на прогулке бегал и кричал, что Ленин – гадкая свинья. Девочка поймала его, прижала к дереву и повторяла: «Будешь Ленина любить?» А мальчик упорно повторял про гадкую свинью. Не помню, чем дело кончилось, но мне было и страшно, и смешно. (Марина Тихонова)
В детском саду мы развлекались тем, что повторяли: «Ура! У Имярека в жопе дыра!» Всех в группе перебрали поименно, даже воспиталку. А я возьми да и скажи: «Ура! У Ленина в жопе дыра!» Меня той самой воспиталке дети тут же заложили, а сами радостно пошли гулять. Меня наказали, и я осталась сидеть в группе одна, плакала и мысленно проклинала Ленина. Но так, тихонечко, не в полную силу, чтобы еще раз не наказали. (Юля Гусакова)
Я был первоклассником, еще робко ходил в школу. Однажды шел мимо раздевалки, где чья-то бабушка ждала своего внука с уроков. Вдруг эта бабушка увидела меня, глаза ее округлились, и она стала тянуться ко мне своею рукой прямо как баба Яга и кричать мне: «Мальчик! Мальчик! Остановись! Иди сюда! Ты знаешь, что ты похож на Владимира Ильича в детстве? Посмотрите, он же вылитый Ленин, наш Владимир Ильич!» Я страшно перепугался, увернулся от тянущейся ко мне руки со скрюченными пальцами, и убежал, слыша за собой: «Как похож! Прямо вылитый Ленин!» (Михаил Павловец)
Воспитательница в моей старшей и подготовительной группе детского сада в 1989-1990 годы была убежденной коммунисткой и развивала нашу память и речь рассказами о Ленине: и о детстве мальчика Володи, и о жандармах, и о Ленине в парикмахерской, и о лампочке Ильича. В общем, всем корпусом житийных текстов. В какой-то момент светлый образ переполнил мое сознание и полез наружу:
– Папа, а ты ведь знаешь доброго дедушку Ленина?
Папа быстро сориентировался:
– Что за дедушка? Доброго дедушку не знаю, зато знаю рыжего разбойника Ленина!
Так в первый раз была разрушена моя картина мира. На самом деле нет, папа все время прикалывался, и я снисходительно простила ему шутки над вождем. (Sophia Shuster)
Один мой одноклассник, увлекавшийся карате, на переменах отрабатывал на бюсте Ленина удары ногами. Не сильно, конечно, слегка касаясь только, – ноги-то было жалко, да и запачкать Ленина можно было. (Oleg Zintsov)
У меня какое-то время была странная пьяная привычка: когда я очень сильно напивался, я забирался на памятники. Чаще всего это был памятник Глинке возле новосибирской консерватории, но не только. Однажды, к изумлению и ужасу своих собутыльников, я легко и изящно залез на памятник Ленину на Большом проспекте Васильевского острова. Друзья долго призывали меня слезть, боясь, что из здания администрации выйдут менты и меня повяжут, но мне было хорошо рядом с Ильичом. Я потом проходил мимо наутро и был страшно удивлен: как это у меня получилось? (МК)