Стыд и стишата: маленькие истории про новогодние утренники

Поддержите нас
Стыд и стишата: маленькие истории про новогодние утренники

Кто-то на елке прочитал стишок про какающую птичку, кто-то на свой лучший праздник явился в гусарской форме, а кого-то грозилась съесть экстравагантная доктор наук с хриплым голосом и в наряде в стиле бохо. Мы попросили наших читателей рассказать о своих самых ярких и запомнившихся новогодних утренниках. Спасибо большое всем, кто поделился с нами историями.


Оооо, мы три раза крикнули «Елочка, гори!» — и елочка загорелась. В одну секунду. Вся. Ярким пламенем. Это был утренник для всяких обкомовских детей (извините), и полный зал высокопоставленной родни начал орать, как резаный, но дети-то были в восторге и вообще нифига не вдуплили, почему их начали хватать и тащить прочь от так замечательно загоревшейся елочки! Помню, что стало очень тепло и я в своем костюме снежинки попыталась красиво верещать: «Я тааааю! Я тааааю!» — и балетно стекать на пол (мне было пять), а потом загорелась не только елочка, но и шторки, и я что-то смекнула. Потом помню, как стою в папиной шубе на морозе и мне всё очень нравится, а мимо с воем пролетает Дед Мороз на пожарных машинах. Попыталась восторженно рассказать все дома маме, но она мой восторг разделила слабо. Но я еще долго была уверена, что Дед Мороз ездит с сиреной, и очень к сиренам прислушивалась. (Катерина Морозова).


Лучший утренник в моей жизни был тот, на котором в моем огромном 2Б классе (34 человека) мне чудом забыли назначить номер. Каждый день я молился, чтобы меня не раскусили, и меня не раскусили. И вот весь утренник все корячились в виде зайчиков и грибочков, а я стоял на сцене в последней линии, ржал про себя и не делал ни-че-го. (mataratako)


В первом классе (кажется) я был на утреннике в советской картонной маске короля, был ли какой-то костюм — не помню уже, может быть, мантия какая. И вот подходит одна из учительниц и спрашивает: «А ты кто»? На что я отвечаю: «Я — КОРОЛЬ!» — и гордо удаляюсь. Кажется, она догнала меня и уточнила: «Нет, кто ты из учеников, я узнать не могу». Пожалуй, это единственный утренник, который я помню. (Тим Таиров)


Самый запомнившийся утренник был в детском саду, когда папа перепутал дверь и вошел прямо на сцену во время сказки про волка и семеро козлят. Зал, где проходило выступление, имел две двери: со стороны зрителей и прямо посередине сцены. Обычно эту дверь закрывали, но в этот раз забыли. И вот идет спектакль, я в костюме козленка, и тут дверь открывается и врывается мой папа, а надо сказать он был модный, у него была кожаная куртка, длинные волосы, темные очки, натуральный такой байкер, волк. Воспитатели вскрикнули, а я громко закричала, что это мой папа. Со стороны, конечно, это все было комично и мило, но родители потом помнили не спектакль, а эту сцену. (Ольга Школина)


В подготовительной группе перед Новым годом я взбунтовалась, что утренники проходят с одним Дедом Морозом без Снегурочки, что, мол, за дискриминация, и вообще, хочу быть Снегурочкой на Новый год! Я была дочка заведующей и к тому же самая умная в группе, так что не сомневалась, что справлюсь. Воспитатели пару дней подумали и сказали: «Будешь хорошо кушать — сделаем тебя Снегурочкой». Я исправно кушала, и на утреннике был мой бенефис! У меня был шикарный полностью атласный костюм с шапочкой и сапожками, персональные стихотворные номера, а в конце я находила за елкой мешок с подарками и помогала Деду Морозу их раздавать. (Ирина Шминке)


Самый запомнившийся утренник был, когда мы уже были выпускниками и нас попросили в дружественном первом классе провести утренник. Ну типа с родителей подарки — с нас развлечения. Вы ж выпускники, шо вам, сложно?! Дед Мороз был на первом курсе, первая сессия, и тут вот этот утренник. На нервах «дедушка» норм накатил, в теплом халате в теплом актовом зале его быстро развезло, и он сначала танцевал с детьми Макарену, а потом заснул под колонкой. Разбудил его звонкий детский голосок: «Дед, гони подарки!» Почти весь утренник за Деда Мороза отдувались мы — Баба-Яга и Снегурочка. (Анастасия Бондаренко)


Это были 90-е, и киндер-сюрпризы были ВАУ. Вот одна девочка была в бомбическом костюме Киндер-сюрприза из папье-маше. Все было круто до тех пор, пока всех не рассадили. А девочка все представление простояла. (Erika Krauze)


Меня пригласили играть в новогоднем спектакле маленькую Бабу-Ягу. Действительно маленькую: я училась во втором классе и была мелкой, ниже всех. Мама сшила мне костюм-лохмотья из крашеной зелеными чернилами марли. Все было прекрасно, мы сыграли несколько спектаклей, а в перерыве я решила умыться и догадалась вытереть лицо зеленым подолом. Доигрывала с яркими чернильными пятнами на лбу и щеках, отмывала зелень еще неделю, если не больше. Но было здорово! (Марина Тихонова)


Мой лучший новогодний утренник так и не состоялся. В детском саду мне из-за особенностей комплекции всегда выпадала незавидная участь Зайчика, но в том году традиционный исполнитель роли Петуха-Шелковой-Бородушки очень удачно подхватил коклюш, и эта роль досталась мне. Я был, не скрою, счастлив, и на репетициях три раза танцевал с самой Наташей Казаковой (первой красавицей группы). Однако в итоге я оказался наказан жестокой Судьбой. За два дня до утренника патентованный Шелковая-Бородушка выздоровел, и меня разжаловали обратно в Зайчики. (Олег Лекманов)


Самый лучший утренник был, когда меня взяли раздавать сладкие подарки после Елки. То есть меня запустили в ту комнату, где все эти пакетики со сладостями, яблоками и мандаринами лежали, и позволили помогать взрослым. Счастье было гуще сиропа. (Ольга Грудцына)


Самый запомнившийся новогодний утренник был, когда меня в очередной раз нарядили зайчиком. Но я не хотел быть зайчиком, я хотел быть змеей. И повел себя соответственно. Я был ушастая змея, очень кусачая. (Алмат Малатов)


В 1968 учился в первом классе. Прочитал Дюма «Три мушкетера». На утреннике все мальчики были в костюмах зайчиков или медвежат и только я, как придурок, мушкетер. (Сергей Елкин)


В 11 классе я принимал участие в новогодних елках. Для каждой параллели своя елка. А потом пришла преподавательница, она же завуч, и попросила провести экспромтом еще один праздник, на этот раз для учительских детей. Это же несложно. Было несложно, пока одна первоклашка не уверовала, что я настоящий Дед Мороз и могу делать чудо, например, могу вытащить еще один подарок, если рассказать стишок еще разок. Она и рассказала. Я аккуратно предположил, что сегодня ее уже здесь видел и, наверно, она пришла не впервые. «Первый раз!» Я почти уже напрягся, но потом интуитивно решил задать вопрос: «Твоя мама ведет биологию?» — «Да!» Фуф! Я вспомнил, что у Тамары Ивановны две близняшки. Внепланово напрягся еще раз, когда понял, что у нас остался один подарок. То есть кого-то Дед Мороз не одарил. Значит, где-то сидит малыш в новогоднем костюме и плачет без подарка. У меня сердце сжалось от стыда и жалости. Начал вспоминать всех… Вроде все дети были здесь. И снова озарение. Это же мой подарок! Ведь моя мама — учительница и моя классная руководительница! (Тимур Деветьяров)


Я — театральный ребенок. Лучшие елки — всегда театральные, для своих, для детей артистов. Усталые, изможденные, оттарабанившие все свои «елки» во всех детских садах, школах, дворцах пионеров актеры-Деды Морозы, актрисы-Снегурочки, снеговики-баянисты устраивали такую феерию в театральном буфете! Ой-ой! Но лучшим из лучших в моей жизни был утренник, на котором было пять комплектов Дедушек Морозов со Снегурками. Это было похоже на батл! Сражение: кто лучше развлечет детишек. Пели, плясали, старались еще друг друга «расколоть» (любимое актерское дело: рассмешить коллег), Снегурка распахивала шубку: «Я вас обманула! Я — Баба-Яга! Ха-ха»! Дед Мороз ей в ответ распахивал: «А я начальник ЖЭКа!» По дороге артисты немного выпивали коньячок, вдохновлялись все больше и больше! Короче, эта елка, с элементами театрального капустника шла часов пять! Дети в конце не могли смеяться, не могли бегать-прыгать: обессилели. (Мария Маханова)


Мама работала в обкоме и как-то смогла достать билет на вожделенную елку. Я была в костюме мышки с выученным стихом, за рассказ которого полагался крутой подарок. И все шло весело и замечательно вплоть до вручения подарка. Поддатая Снегурочка вытащила из мешка пластиковую розовую свинью и торжественно вручила ее мне со словами, чтобы я росла такая же веселая и толстая, как вот эта свинья. Присутствующие дружно заржали, а я с тех пор Снегурочек, мягко говоря, недолюбливаю. (Jane Itkis)


Во Дворце пионеров была елка для детей работников ГОРОНО. И была она в холле, куда просочилась небольшая собака. Ей страшно понравилась песня про елочку, и она громко подпевала. За собачкой гонялся директор Дворца пионеров, выпихивал ее за дверь, но она неизменно появлялась опять и самозабвенно подпевала. (Tatyjana Meny)


У меня не было, но был у сестры. Сам утренник был чумовой. Там плясали зайчики, а к ним вышел Буратино. Видимо, он тоже был когда-то зайчиком, но забыл, что он в роли. Вышел, в общем, а дети ему шипят: ты уходи, ты же Буратино! Но он не ушел и плясал. А еще запомнился момент подготовки, когда сестра учила стихи про Бусинки- резвушки, и в ее версии это звучало так: «Мы — бусинки-лесбушки, веселый мы народ. Летим мы как раз пушки, сплетаем хоровод. Динь-динь-ля, динь-динь-ля, блестим, блестим, блестим, динь-динь-ля, динь-динь-ля, п**дим, п**дим, п**дим». До сих пор помню, как тетя и мама выспрашивали сестру, ЧТО такое она поет. (Александра Оливер)


Я сижу на стульчике в актовом зале детского сада, полумрак и эта елка под потолок, и вижу выбегающую Бабу-Ягу, которая якобы пытается испортить нам праздник и всячески наследить. И вот последовательность моих эмоций — страх, злость и чувство облегчения, когда я узнала Ягу! Это та добродушная тетенька, которая помогала нашей воспитательнице. И значит, празднику быть. (Julija S. Sebastijanović)


Самый запомнившийся новогодний утренник был, когда Дед Мороз по дороге на праздник потерял свою красную шапку. (Татьяна Доливец)


Не любила утренники с самого раннего до самого позднего детства, потому что, сколько себя помню, столько помню и чувство стыда за то, что приходится быть как маленькая и заниматься какой-то херней вместе с малышней. Я чувствовала себя очень взрослым, почти старым чуваком — лет с трех. Но прагматично любила подарки, а нет утренника (в драмтеатре по пригласительному, от родительских месткомов) — нет подарка. Поэтому новогодние мероприятия стали для меня начальной школой компромиссов. Лучшего утренника у меня поэтому не было; худшего, впрочем, тоже: набор конфет всегда был примерно одинаковый, плюс пачка вафель, мандаринка/яблоко и глупый детский спектакль в нагрузку. (Лора Белоиван)


Лучший был, когда я на утренник явился в гусарской форме — это был триумф «Гусарской баллады» на всех экранах, и мне подобрали костюм в Вильнюсском оперном театре. Самый маленький, но мне он все равно был велик, несмотря на то, что мама его всю ночь подгоняла. Зато всех затмил. (Алекс Будрис)


У меня были жидкие волосы и, чтобы они стали гуще, папа меня брил под ноль. В очередной раз забрил накануне утренника, где я должна была выступать. У воспитательницы был шок, и я тоже прониклась, переживала, а дома смеялись — мы тебе бантик на голову приклеим типа. В итоге, кажется, я в косынке выступала. И, кстати, пацаны меня постоянно дразнили «такырбас» (ну, «лысик» с казахского), и я их за это лупила. (Жулдыз Алматбаева)


Запомнился тот утренник, на который я страшно опоздала и приехала вся зареванная. 1973 год. Мне было пять, коса у меня была ниже попы, и мама решила сделать мне к костюму Красной Шапочки кудри. При помощи термобигуди. Это такие пупырчатые бигуди, которые надо было держать в кипятке. Они намертво залипли в моих длинных и легких волосах. И мама с бабушкой, не всегда успешно пытаясь подавить в себе разнообразные комментарии, два часа их от меня отдирали. Было больно и очень обидно. Потом шевелюра встала дыбом, примерно как у льва Бонифация, расческе она не поддавалась, на нее нахлобучили зимнюю шапку, и мы помчались на утренник. Там эту роскошь попытались спрятать под очень красивую красную шапочку, но она лезла во все стороны и вообще — все уже было совсем плохо. (Анастасия Дергачева)


Я с 14 до 16 лет играла в любительском театре и Снегурочку могла изобразить с любого места и в любом состоянии. И вот я уже в университете на первом курсе, и меня выдвигают в факультетские Снегурочки. Надо было обойти с Дедом Морозом преподавателей, вручить профсоюзные подарки и поздравить какими-то самодельными стишатами. Проблема была в том, что мы с Дедом решили пойти на Менделеевскую линию пешком со Среднего проспекта В.О., где я жила. 30 декабря. В соответствующих костюмах и с бутылкой шампанского. В общем, на факультете мы появились будучи подшофе, отправились в свой поздравительный тур и первому же преподу я прочувственно сказала: «В этой б***ской х**те вы не тот и мы не те». В оригинале было: «В этой зимней красоте, в новогодней суете…» (Нелли Шульман)


Однажды кто-то родителям дал билет на детский новогодний утренник какого-то чужого предприятия, проходивший в местном доме культуры. Я туда пошел, и там никто меня не знал, можно было забиться в темноте в угол зала, спокойно посмотреть представление на сцене, а потом, выходя, молча получить коробку с «подарком» и отправиться домой. Это было очень хорошо — никто не заставлял отвечать на дурацкие потуги массовиков-затейников вовлечь всех в веселье. (Evgueni Tchetchetkine)


Один из моих утренников был в Баку, куда папу отправили по работе. Дед Мороз сидел около елочки с баяном. Объявили, что будет новогодняя песня и надо танцевать, и Дед Мороз заиграл характерную азербайджанскую мелодию, а все дети шли вокруг елки и делали движения руками из стороны в сторону и головой. Короче, к концу первого круга я научилась так же танцевать, потому что боялась, что меня выгонят с елки. До сих пор умею подбородком так эть в одну сторону. Эть в другую. (Ирина Иванова)


В пятом классе прямо с колес, без предупреждения и репетиций, рекрутировали в спектакль «Зайка-зазнайка» (извините за выражение, Михалкова) на роль Волка. Текст знал, так что прошло все штатно, но когда в финале ружье бабахнуло по настоящему… Нет, специально мне бы так не сыграть. (Константин Орлов)


Меня однажды зарадибога умолили подменить Снегурочку. Дед Мороз на ногах слегка держался, а вот внучка его была в полном отлупе. Ну что ж, натянула шубку и по трем разным адресам волокла на себе дедулю по лестницам. Он сидел на стуле, благостно улыбаясь, а я кое-как импровизировала. В третьем доме дед дошел до кондиции, и на этом мы прекратили безумие. Я сгрузила его водителю, отдала обратно шубу и поклялась, что не буду больше так отжиматься за бесплатно. (Lilith Wolf)


Не новогодний, но рождественский. У нас семейный кукольный театр. Позвали нас с «Вертепом» выступить в универе перед студентами. Раскладываю кукол, обнаруживаю, что мы по дороге потеряли голову царя Ирода, прям как Берлиоза. Срочно соорудила из подручных материалов новую, чтобы было что отрубать в конце спектакля. (Tatyjana Meny)


Я несколько елок запомнила. Самая первая в детском саду. Дед Мороз ходит в круге детей вокруг елки и интересуется — кто тут самый смелый! Кто не боится холода? Сейчас я вам руки заморожу. Сохранилось фото, где все дети смело и радостно вытягивают руки вперед, а я держу за спиной. Помню елку во Дворце пионеров на Воробьевых (тогда Ленинских) горах. Мало того, что сама елка была кучей разных интересных площадок, так еще на нее приехал Дин Рид. Вместо представления он пел песни под гитару со сцены. А на Кремлевской елке я умудрилась увидеть все, кроме самой елки. Посмотрела представление, получила подарок, но саму елку не нашла! (Тамилла Мамед-Заде)


В три года я была хлопушкой, хотя не знала, что это вообще такое. Мама сшила суперское розовое платье, шапки хлопушечные выдали в детсаду всем «хлопушкам». Это первый Новый год, который я помню, и я не могла перестать улыбаться, когда мы шли по кругу вокруг воображаемой елки. Такого впечатляющего утренника больше никогда не было. (Galyna Puzyrna)


Утренники я не любила. Не то чтоб ненавидела, но от одного слова «утренник» до сих пор скулы сводит от скуки, как, впрочем, и от всего, связанного с детским садом и детским коллективом. Запомнился «утренник», точнее, «квартирник», который устраивала моя подруга для всех наших подросших детей. Всем было от шести до десяти. Катя постаралась, и было много конкурсов и подарков, а родители тихонько выпивали на кухне. Во время конкурса новогодних стихов мой педагогически запущенный (по причине маминой нелюбви ко всему такому) сын прочитал стишок:
«Птичка какает на ветке,
Баба ходит срать в овин.
Честь имею вас поздравить
Со днем ваших именин».
На фоне стишков про зайчиков под елочкой это прозвучало несколько неожиданно.
— Лева хотел сказать «птичка каркает», — Катя попыталась спасти ситуацию.
— Нет же, тетя Катя! Какает! — хохоча, объявил мой ребенок.
Вот эта елка, пожалуй, запомнилась, да. (Надежда Пикалева)


Во втором классе на новогоднем утреннике был конкурс на лучшую Бабу-Ягу.
И все девочки-снежинки, а я Баба-Яга. Мама нашила бахрому на старую папину водолазку, пожертвовала своей плиссированной юбкой, разрисовала мне лицо коричневой помадой и карандашом для глаз. Между прочим, я победила. (Victoria Shulga)


В коломбинистом наряде на школьной елке 1954-55 года. В этом же году была на елке в Георгиевском зале Большого Кремлевского дворца, но «потерялась» там и стояла посреди Андреевского зала, почти рыдая, пока какой-то добрый дяденька (из КГБ, скорее всего) не вывел меня к ожидавшей у входа моей маме. (Елена Павлова)


Москва, зима, болею, температура под 40, но ведь на весь детский садик я одна Снегурочка! Нездоровый румянец виден даже на черно-белой фотографии. (Катя Слу)


Самый запомнившийся новогодний утренник — это тот, на который я не пошла! Хотя очень готовилась к выступлению. Накануне я упала лицом вниз с турника — разбила нос, верхнюю губу и чуть не выбила передние зубы. Губа и нос за ночь неприлично выросли, и я посчитала ненужным демонстрировать их публике. (Татьяна Монастырева)


Ко мне после утренника подбежала Баба-Яга, которую вообще-то до этого уже победили, в чем я была уверена, и схватила меня за руки. Я от ужаса заорала благим матом. Потом оказалось, что это моя мама, которая на радостях забыла разгримироваться. Я долго приходила в себя от этого когнитивного диссонанса. Сколько мне было лет, не знаю. Еще ходила в сад, значит, четыре или пять. (Елена Лесникова)


Обожала утренники, костюмы, призы, суету эту. Как-то в садике была медведицей. Мама связала мне шапку с ушами, рукавички, лапы медвежьи, пошили юбочку плиссированную. Здорово было. Ну и все призы за загадки всегда мои были. Маме на ведомственном утреннике даже неловко было. (Инна Гершун)


Мне было лет пять, и это были сборы на утренник в детском саду: белые колготки, нарядные туфли, праздничный сарафанчик и шикарные тоже белые банты на голове. На улице дождь, перед подъездом огромная традиционная лужа. Для пятилетнего ребенка — почти озеро. Так вот зонт. Он стал моим парусом на пути в лужу, и я до сих пор помню свою обиду на весь мир, когда лежала в ней во всей этой белой красоте, а мама бежала за улетающим зонтом… (Ольга Рущиц)


Вообще своих утренников не помню, но помню один у племянницы, в элитном «французском» садике столицы. Сестра зазвала полюбоваться чудом дошкольного воспитания меня и моего кавалера, настоящего француза по совместительству. Детки от двух до пяти лет должны были сидеть смирно, по команде водить хороводы и не реветь два часа! Мы приклеили улыбки и приготовились скучать, но весело мне стало сразу, когда в середину зала садика, который посещали аж члены семьи Экзюпери, вышла директриса в черных колготках в крупную сетку и в белых босоножках, из которых, сквозь сетку, в разные стороны торчали пальцы ног с красным маникюром, и с пергидрольной нахлобучкой на голове. Потом потянулись скучные номера, музичка бацала по пианино и фальшиво допевала куплеты бесконечных песен, которые малыши не помнили, в общем, дети маялись, родители старались, а мой парень перестал вообще что-то понимать, каким образом это был праздник для детей. И вдруг, в самом конце, когда малыши уже просто стали уползать, объявили, что вот теперь-то нам и покажут достижения детей во французском! В середину зала вытолкали троих пацанов в костюмах мушкетеров и заиграла минусовка… самого сексуального номера мюзикла «Нотр Дам де Пари», где капитан королевской гвардии, Квазимодо и священник описывают юбку, под юбкой и планы на сад невинности Эсмеральды… И пацаны запели… Родители умилились, воспитындры гордо оглядывали зал, а мы с моим парнем сползали со стульев, глядя на пятилеток, тарабанящих слова о их могучем стояке от вида радужной юбки цыганки. Наша попытка после праздника спросить, понимают ли воспитатели, о чем пели дети, окончилась скандалом и поиском виноватых, приведших диверсантов на такое действо. (Sveta L’nyavskiy)


В детском саду на утреннике половину детей, включая меня, почему-то нарядили мухоморами. Выдали шляпу на тугой резинке (такая оверсайз шапочка для душа). От волнения и этой давящей резинки меня начало мутить, но папа уговаривал потерпеть, и я терпела, пока меня не вырвало в эту самую шляпу. Такой вот токсичный мухомор. (Анна Пономарева)


Я с самого раннего детства интроверт какой-то. Выступать боялась, от фотографа плакала. У меня есть общее фото из сада, где я закрываю лицо руками — страшно было очень. И меня, как назло, пихали во все постановки по странной причине, всегда связанной с вещами: я была Снегурочкой, потому что у меня были настоящие унты, была индейцем, потому что тетя-швея сшила мне бомбический наряд с настоящими перьями, и из-за него (провались он пропадом) меня еще и в Дом культуры отправили танцевать. Какой ужас… (Ирина Пореченкова)


Больше всего любила елки в Колонном зале Дома Союзов. Но в третьем классе заболела гонконгским гриппом (!), в жару сочинила стишок: «Настанет скоро Новый год, // А я в горячечном жарУ. // На елки кинется народ, // А я от зависти помру!» (Елена Павлова)


Любимая бабушка работала в моем детском саду и как-то на утреннике играла Снеговика. Я очень гордилась и долго потом рисовала «бабулю» — а взрослые почему-то ее не узнавали. (Marina Gaft)


В Кремлевском Дворце съездов. Юная, легкомысленная мама не забрала меня после представления, я осталась одна в железном загоне под кремлевской стеной. Уже темнело, и милиционер выпустил меня после того, как я три раза рассказала свой домашний адрес, и дал пятачок на метро; в 1976 году мне было восемь, на метро от Библиотеки Ленина надо было ехать две остановки. (Natalia Tomskaya)


Абсолютно перед всеми садовскими утренниками я дежурно заболевала единственной за зиму простудой. Зато на елке у отца в Институте астрофизики были чудесные капустники, в основном для взрослых, но детей тоже традиционно туда брали и дарили подарки, не особо заморачиваясь всякими стишками и пр. Когда мне было года четыре, бегая по темным коридорам института, пока взрослые веселились в актовом зале, я наткнулась на папину коллегу, экстравагантную доктора наук с хриплым голосом и в наряде в стиле бохо — это был не костюм, а такой личный стиль у дамы, которая еще и курила сигареты через мундштук. Она как-то неуклюже пошутила, что любит детей и сейчас меня такую бело-розовую просто съест от умиления. На мой очень громкий и басовитый плач, когда я в ужасе убегала от нее по коридору, сбежался весь институт. Меня успокоили, выдали доп мандарин и продолжили веселиться. Но я долго, лет до восьми, была уверена, что дама действительно иногда ест детей, и шарахалась от нее каждый раз, как видела. (Алиса Шамир)


Я думаю, это был подарок моей маме от кого-то, обычно мы не ходили на такие события. И вот елка в каком-то месте в старой Риге. Половина детей обычных в костюмах и с родителями, а половина — одинаковых детей в одинаковых фланелевых рубашках. Они тихо стояли на второй половине зала, как такая маленькая армия. (Julia Komissaroff)


США, наши дни, русскоязычный кластер, в котором детей из сентиментальных соображений водят на русские елки, концерты, утренники, что у кого получилось. Маленькая девочка пытается рассказать Деду Морозу стихотворение в обмен на подарок. Дед Мороз уже выслушал много на испанском и речевки о том, что надо мыть руки, так что стандарты у него низкие. Девочки хватает на полторы строчки, поэтому из зимней лирики получается хайку, цитируем до сих пор:
Белая береза
За моим окном
Принакрылась. (Oleg Roderick)


Лучший утренник в моей жизни — тот, который мы режиссировали сами, писали сценарий с одноклассницей и ее мамой. У нас в школе была традиция — 10-й класс готовил выступление на Новый год для всей школы. В нашем спектакле антагонист Dead Мороз украл флешку с файлом NewYear.exe, без которого не получалось зажечь елочку. Я играла Снегурочку-Тринити (тогда была популярна «Матрица») в черном мини-платье и тяжелых высоких ботинках. Еще, видимо, в тренде была певица Глюкоза, потому что был в нашей сказке персонаж — компьютерный глюк, который появлялся на сцене, выходя из зала под песню «Я гуляю с доберманом», ведя на поводке живую таксу (добермана не нашли). Не помню всех подробностей этого перформанса, не помню реакцию зрителей, но помню, мы были абсолютно счастливы, потому что мы были Творцами. До сих пор вспоминаю с улыбкой. (Ольга Фролова)


Это моя любимая история. 1994 год. В магазинах пустота. Абсолютная пустота на полках. Детский новогодний утренник в музыкальной школе им. Гнесиных. Маше пять лет. Дети гурьбой стоят вокруг елки и Деда Мороза. Дед Мороз громким голосом: «А ну-ка, детки, закройте глаза. Теперь загадайте, какой вы хотите подарок. И в новогоднюю ночь вы его найдете у себя дома под елочкой. Раз. Два. Три». Посох стукнул об пол, и две толпы кинулись навстречу. Одна толпа — дети с горящими глазами и возгласами, кто что загадал. Вторая — родители, готовые растерзать Деда Мороза. Сияющая Маша взахлеб шепчет мне на ухо: «Дед Мороз мне подарит десять бархатных платьев, представляешь!» Утренник проходил в узкой длинной рекреации, кажется, Дед Мороз успел сбежать от разъяренных родителей. (Галина Серова)


Утренники никогда особо не любила и, будучи интровертом, всегда испытывала чувство неловкости и желание сбежать от приклеенных бород и криков: «Сне-гу-роч-ка!» Самым счастьем было, когда соседка принесла мне приглашение на елку в Лениздате, где она работала. Мне было лет девять. Уже и не помню сам спектакль, но потом была викторина с вопросами, где я, этакая Гермиона, поднимала руку, прежде чем ведущая успевала дочитать цитату из книги, и в итоге я — счастливейшая из смертных — еле выползла из здания, придавленная тяжестью призов… книги, конечно же, и много! 80-е годы, в магазинах толком ничего нет. Сочетание книг и мандаринов до сих пор — непобедимо. (Lena Yampolsky)


Наша театральная студия отрабатывала елки каждые зимние каникулы. В одном сезоне я была Пеппи. Никакого, знаете, этого вот шкодливого обаяния у меня не было, а была акробатика и покладистость. Прыжок в туфлях взрослого размера со стремянки на парту, кувырок, лалалала какой-то текст, что-то говорят Томми и Анника, еще акробатический проход с улетающей в зал туфлей, обмен с аудиторией… К восьмому выходу, на пятое января, я была профессионалом, готовым чесать по колхозам. (Marina Feygelman)


В саду меня назначили сразу и конфетой, и одним из гномиков, мне надо было переодеваться и готовить два костюма, я безумно волновалась! Папа сделал из картона цилиндр, обтянул марлей, а марлю разрисовал кружочками. А мама нашла такие же кружочки на белое платье. А для гнома ваще старались, сшили из персикового цвета подкладки жилетку и колпачок. И бороду из ваты. Жаааркую! Оказалось, что я была единственным гномом в бороде, остальных играли мальчишки, они посчитали, что достаточно похожи на гномов. Еще один утренник — у мамы на работе. Меня позвали читать стишок, я прочла про «паровоз по рельсам мчится, на путях котенок спит». Дед Мороз был фшоки. (Саша Смоляк)


Самый запоминающийся новогодний утренник был в детском саду в конце 70-х. Я рано научилась читать и умела хорошо рассказывать стихи, поэтому их давали мне много, но в тот раз что-то пошло не так, хотя я этого не заметила, зато заметили воспитатели. Настал мой черед рассказывать стишок, и я вместо запланированного почему-то решила рассказать «Сиротку» Петерсона, причем в вольной интерпретации, как меня научил дедушка. На утреннике была бабушка, которая наблюдала, как заерзали воспитатели и заведующая. Видимо, в то время советского материализма и атеизма стихи, упоминающие Бога, были в запрете. Потом бабушку спрашивали, откуда ребенок знает этот стих и есть ли верующие в нашей семье. (Елена Груздева)


Лучший утренник в моей жизни чуть не случился в первом классе, но увы, меня вовремя остановили. Мне предстоял бенефис: я должна была играть Мальвину, звездная роль. По сценарию я выходила на сцену, строго отчитывала Буратино, а тот хватался за голову и кричал: «Ох, Мальвина-Мальвина!» У меня было нарядное платье с кружевами, бант размером с тыкву, не хватало главного — голубых локонов. Париков в нашем поселке посреди тайги, разумеется, не было и быть не могло. В общем, меня поймали в тот момент, когда я разводила синьку в тазике, чтобы окунуть туда голову. До сих пор думаю: а вдруг бы все получилось как надо? (Ekaterina Evchenko)


От ужаса перед «прочти стишок» я прочитала не выученный новогодний, а февральский к 23-му:
Воин советский в вечном дозоре
На самолете, на корабле.
Он охраняет мирное море,
Мирное небо, мир на Земле!
Дед Мороз подарок все равно подарил! Оказалось потом, что он сам военный, ну, в свободное от дедморозства время. (Natalia Khmy)


На новогоднем утреннике в детском саду в старшей группе вручили, кроме набора конфет, еще и шоколадку. Вот это счастье привалило! До конца утренника я только о ней думать и могла. Есть фото, я в платье снежинки стою под елкой и читаю стих, в руке шоколадка. Серьезная такая стою, предвкушаю. (Симуля Шнейдерович)


На утреннике в первом классе я прочла стихотворение «Если б я жил не любя». Просто Барто и Маршак мне казались недостаточно новогодними. (Shany Sorokin)


В три года в детсаду устроила скандал. Как только подошла Снегурочка к елке, я увидела корону у нее на голове. Спросила у матери, что это такое красивое. «Корона», — сказала мама. И тут я как заору истошным голосом на весь праздник: «Хочу макарону!» Меня, конечно, изгнали из залы. От матери досталось. В общем, царские замашки у меня отпали враз. Самое обидное, что это было дежурной новогодней историей каждый год. Стыд стыдный мой самый памятный утренник. (Элеонора Шангареева)


Лучший праздник устроили в моем детском саду, когда я уже его, так сказать, заканчивала: шесть лет, подготовительная группа. Коллектив, как я теперь понимаю, был веселый, воспитательницы бодрые, администрация не воровала, а музыкальная руководительница-энтузиастка Светлана Семеновна лично шила единообразные костюмы для утренников (не за родительский счет, а за казенный). Меня назначили Снегурочкой, поскольку в детстве я могла запоминать стихи метрами. Но даже я не знала всего сценария. К изумлению моему и всех детей, в конце праздника в зал удивительным образом вперлась огромная фанерная печка с Емелей (воспитательницей Антониной Дмитриевной) на ней (потом выяснилось, что печку, стоя в трубе, перла завхоз тетя Света). Где они ее только прятали?! «Емеля» достал из печки чугунок с леденцами и раздал всем детям. А потом все пошли во «дворец Снежной королевы» (оперативно украшенную группу), где раздали подарки и почти невероятное МОРОЖЕНОЕ (это был декабрь 1983, Подмосковье, мороженое в городок завозили не всякую неделю). Сейчас это немодно, но я благодарна этим женщинам за энергию и фантазию, заводу, от которого был сад, — за финансирование, а администрации сада — что не воровала, а думала о детях. (Вероника Гудкова)