Кто-то уже был очень крутым (или пытался им быть). Кто-то уже был очень влюбленным (или пытался им быть). Кто-то уже был очень умным (или пытался им быть). Но одно совершенно ясно: в 20 лет мы все были людьми, которым рано или поздно будет что вспомнить. Огромное спасибо всем, кто поделился с нами воспоминаниями о себе–двадцатилетних, — и спасибо Центру Вознесенского, предложившему нам эту тему. В центре сейчас проходит выставка «Им 20 лет», посвященная оттепели; редакторы издаваемого Центром зина, Оксана Васякина и Илья Данишевский, опубликуют в нем лучшие истории из этой нашей подборки.
В 20 лет — а это первая половина 1990-х, Одесса — я работала криминальным репортером. Это было офигенно. Ровно то, что надо в это время: борьба за справедливость (у которой при том есть вполне ощутимые результаты: срок убийце, шорох в продажном РОВД с увольнением начальника и т.п.), угрозы жизни, крутые и заботливые старшие коллеги, которые прикроют, как могут… В общем, вспоминаю с удовольствием. Спасибо «Одесскому вестнику» тех времен и отдельно тогдашнему главреду Игорю Розову, собравшему очень, прямо вот очень классную команду. (Tanda Lugovskaya)
Когда мне исполнилось 20, моя мама позвонила мне и сказала: «С сегодняшнего дня ты уже не тинейджер. Пора заканчивать маяться дурью и начинать взрослую жизнь». Это было так хорошо и своевременно, что у меня была попытка суицида. Очень не вовремя — я до этого позвала гостей праздновать День Рождения. В итоге весь день провалялась в больнице, а вечером пила водку с бывшей любовницей своего мужа. Ну и год примерно так же прошел. (Светлана Орлова)
В 20 лет я жила с вором в законе. (Нелли Шульман)
В 20 лет я вляпалась в свои первые серьезные отношения. С тех пор я чую абьюзеров за версту и с первой фразы. При этом, само собой, снаружи ничего не было видно, у меня была офигительная команда в педотряде, я была студенткой, вожатой и электровеником. Он пытался запретить мне педотряд, когда его туда не взяли, он трахал на кухне другую, пока я спала в комнате, он объяснял мне, что в паре один всегда красивее другого, и у нас это он, в общем, все по учебнику. Повезло, что я еще слышала своих друзей и сбежала от него, а потом уже мне не давали вернуться. А на свой двадцать первый день рождения я познакомилась с будущим мужем. И теперь у меня все хорошо. (Саша Смоляк)
В 20 лет я жил с приросшим к спине автоматом Калашникова и Школой для дураков, приросшей к рукам. Обычная армейская шизофрения. (Andrei Sen-Senkov)
В 20 лет я был в пехоте («Голани») и мне было так тошно, что я решил жить воспоминаниями, потому что уже прожил долгую насыщенную жизнь, вот ее и буду вспоминать взамен реальности. (David Dector)
В 20 лет я была амбициозной шпаной, очень хотевшей пробиться (вроде молодого Лапши в «Однажды в Америке»). (Helen Nikolaeva)
В 20 мне все было интересно и весело. Так я умудрялась вляпаться в трешовые истории, которые до сих пор пользуются популярностью у друзей. Например, однажды я потеряла паспорт, но поехала с подругой автостопом в Казахстан. У нас на двоих был ее паспорт, бутылка воды, связка бананов и 20 рублей. Так и поехали. До границы добрались поздно вечером. Русские пограничники оказались милыми дядьками. Поили нас растворимым кофе, объяснили, как проехать в Казахстан без документов и какие будут последствия. Дали денег на электричку до казахского городка. Организовали нам машину до ближайшей жд-станции. До сих пор с благодарностью их вспоминаю. (Алена Белозерова)
В 20 лет я был уже год как женат, приходил to terms с современной поэзией, писал стихи от имени поэта Виктора Троллейбусникова и собирался провернуть от этого имени грандиозную литературную мистификацию, но спалился в комментах и пришлось признаваться; ездил в Америку в прекрасной компании, а еще во Псков, Архангельскую область и в Таганрог, где меня согнали со сцены за стихотворение со словом «сиськи», маниакально вел ЖЖ, хорошо учился в университете, предполагал, что буду фольклористом, ходил на чтения Русфила у памятника Блоку, казался себе крутым, крутым (наверное) не был. Какой-то важный поворот в сторону меня сегодняшнего начался только через год. Вот смотрю, что было 12 лет назад в августе у меня в ЖЖ: фотоотчет из фольклорной экспедиции, смешные переписки с неизвестными девочками, стучавшимися мне в ICQ («Привет. — Привет. — Ты откуда? — Из Биробиджана» — на этом диалог заканчивается), тревоги за поэтессу N, у которой тогда были серьезные проблемы со здоровьем, и такая, например, запись: «Еще, я помню, меня в детстве ужасали урны, выполненные в виде пингвина с раскрытым клювом. Получалось, что мусор надо бросать птице в рот». (Лев Оборин)
Когда мне было 20, мы пили водку и слушали Дэвида Боуи. Я уже шила маски, писала роман и точно знала, что после окончания универа сорвусь в Москву. Интернет был еще не про нас, только Почта России, что не мешало общаться даже с Иркутском и Владивостоком, не говоря про Питер. Безумно прекрасно время! Хорошо, что оно было, а самое хорошее, что оно кончилось. (Russell D. Jones)
В 20 лет я работала нянькой в Англии в одном большом сумасшедшем семействе. Вообще, мне 20 там и стукнуло. По наивности я полагала, что меня ждут юбилейные торжества, как-никак серьезная круглая дата… А мне расширили кругозор — 20 это ни о чем, вот 21 — это да! Я, помню, очень обиделась на Англию. После этого года, мне, правда, стало ничего не страшно про семью: много детей, скандалы, измены, домашние животные, детские травмы, путешествия, кормежки-уборки — много чего узнала про жизнь. (Vika Zernova)
В двадцать лет я была свежий дембель, и вместо пост-армейской кругосветки отправилась из своей закрытой базы сразу в Технион, вступать в ряды программистов. Там мне сорвало крышу от красоты теории множеств и линейной алгебры, программировать я так и не научилась, зато мне открылся дивный мир выпускников НААЛЕ и СЭЛА (для домашнего единственного ребенка это вполне заменило кругосветку на первых порах). (Ira Polubesova)
Мои 20 лет были отпразднованы в сауне бетонного завода (в гражданской обороне она значилась как «санитарно-обмывочный пункт» — а папа, уйдя в запас, работал в штабе гражданской обороны города). Я позвала студентов, с которыми вместе ходила на семинар. Подумала — и дополнила компанию за счет братских семинаров и еще нескольких человек курсом помладше. Папа с мамой позвали своих друзей. К бане прилагался банкетный зал. Напитки и закуски были, но все студенты принесли еще и с собой. В результате старшее поколение от нас слегка ошалело. Мне за все это ничего не было, потому что я выглядела трезвой и смогла внятно произнести: «Мама, папа! На Руси искони мужчины и женщины мылись вместе безо всякого разврата, о чем многие путешественники писали!» Не все из нас теперь живы… Мы пили на брудершафт, один из приглашенных смутил меня, поцеловав не по-братски… Какими мы все были… никогда больше такими не будем. (Людмила Казарян)
В 20 лет я положила глаз на мальчика, которому было 17, и с тех пор считала себя старой. Долго-предолго. Кажется, только сейчас перестала. А первокурсники в меня влюбляются до сих пор, ну просто мне повезло. Я оказалась не старой, а вечной. (Neanna Neruss)
В 20 лет в голове у меня был один ветер. Жаль, что это не остается на всю жизнь. (Наталия Абалакова)
Служил в армии. В честь дня рождения разрешили спать, сколько хочу. (Олег Лекманов)
Мои 20 были всего пару лет назад, а ощущение, что очень давно. Умерла мама. Я училась жить самостоятельно (и научилась). Начала курить. Писала стихи. Много плакала. Выпила в этот год столько алкоголя, что, кажется, хватит на всю дальнейшую жизнь. Испортила отношения со всеми близкими людьми, следующие два года потратила на их восстановление. Поняла, что у меня сильная депрессия, и в 21 пошла к психологу. Несмотря на все это, вспоминаю о своих двадцати как о светлом времени — у меня было больше внутренней свободы и смелости, чем сейчас, я была легка на подъем, хоть и не стабильна из-за этого. Снова оказаться в том времени не хочу. (Victoria Rusakova)
В 20 подстриглась под мальчика и поняла, что педагогика не для меня, — но по сути я сильно не изменилась за эти три года, разве что волосы успели сто раз отрасти. (Ольга Школина)
Ушел из одного ВУЗа и поступил в другой. И не жалею. (Matvei Braginski)
Когда мне было 20 лет, я по утрам училась на эколога, по вечерам (с 18:00 до 24:00) работала оператором пейджинговой системы, перечитывала Стругацких по книге за ночь, влюблялась, расставалась и вообще не уставала. Вот сейчас мне предстоит похожий темп работы и учебы, но мне уже 42, и я в ужасе — когда все успеть? И читаю я в среднем одну книгу не за ночь, а за месяц. Не считая детских книг детям. (Анна Горчакова)
Бухал, работал, учился (примерно в таком порядке, да). Был 93 год, и время, и жизнь были веселые каким-то очень специфическим, слегка тарантиновским родом веселья. И совершенно неприкаянные. Наверное, рад, что это было, хорошо, что это кончилось. (Jaroslav Šimov)
В 20 лет я решил, что буду заниматься бизнесом, и стал торговать игральными картами. Очень быстро нам стали поступать заказы на крап (не спрашивайте), потом пришли широкоплечие ребята, потом мне отбили почки. Я больше не хочу так, как в 20 лет. (Кирилл М.)
В 20 лет я была девочка-цветочек, ни разу еще серьезно с мальчиком не встречалась и вообще девственница, а зарабатывала я вебкамерой, перед которой выделывала что угодно, кроме того, что моей девственности бы непосредственно угрожало (это, кстати, была адская фишка, мне платили в полтора раза больше, чем другим). А в 21 год я вышла замуж и до сих пор девочка-цветочек, у меня, кроме мужа, никого не было. (agadata)
Когда мне было 20, я считал, что у меня впереди нобелевская премия по физике, и вообще не жил, а только учился. Сейчас, когда я это вспоминаю, я понимаю, что дурак был: нобелевских премий много, а 20 лет одни. (Mark Zaks)
В 20 лет я вышла замуж и пошла в стажеры в банке. И тогда мой день стал выглядеть так: в 4 утра подъем, делать курсовики и лабы. К 9 утра на работу. Уходила за 20 минут до перерыва, в 12-40. В 13-20 начинались пары в универе. 4 пары кончались после восьми вечера, к 9 вечера я была дома и пыталась быть хозяйкой. В 11 вечера падала спать. на следующий день все повторялось. Честно говоря, я плохо помню свои 20 лет. (Мария Чаплыгина)
Когда мне было 20 лет, один неравнодушный доброжелатель сказал, что перед свиданием нужно помыть промежность и все, что в ней, зубной пастой. Мятная свежесть, все дела. Я поверил и помыл. Рецепторы дружно воскликнули «Ух ты!» и… В общем, с тех пор я могу долго. А на то свидание так и не попал. (Антон Денисенко)
В 20 лет я подавала поэтические надежды во Владивостоке, отходила от супертоксичного романа с одним старым засранцем, была ужасно неразборчива в связях и пыталась учиться на журфаке. Это был самый трешовый год моей жизни. Богемные пьянки, стихи со сцены, истерики, порезанные руки, ночи, проведенные хрен пойми где, какой-то вечный туман в голове… брр. Но было круто, я не жалею. (Аля Петрова)
В 20 лет мне нравилось влюбляться и страдать. Влюбляться было не основное. Главное, чтобы смачно так страдануть. Можно сразу по двум самым классным мальчикам. (Ирене Безман)
В 20 лет с поступила в институт с третьего раза и взяла академ — умерла моя мама, и я очень много спала. До этого несколько лет я спала по 4 часа. В конце 20-летия у меня образовался какой-то муж, который впоследствии меня чуть не укокошил. Я от него убежала. О событиях той ночи маминой смерти и обо всем остальном я не рассказывала лет 20 — до сорока. (Maryana Baranovskaya)
В 20 лет я ездила верхом в конюшне, которая располагалась на станции Лесной городок, и отчаянно скучала по Одессе, из которой меня фактически выперли. Наверное, это было к лучшему, но тогда я очень расстраивалась. (Мария Галина)
В 20 лет я поступила в мединститут, была энтом на хоббитских игрищах и, в общем, жила с удовольствием. (Ася Михеева)
Я была абсолютно, полностью заторможенной дебилкой. (Орна Волох)
20-й день рождения был встречен в отделении токсикологии после неудачной попытки расстаться с жизнью по причине разочарования в любви. Оказалось, что не все удается с первого раза, и это хорошо. Рад возможности продолжить путешествие во времени. (Boris Zhitomirsky)
В 20 лет я училась в музучилище и на филфаке, собиралась стать пианисткой. Время какое-то было дурное — жили одним днем. В универе учились иногда, но больше фестивалили, и эти гулянки как-то сбили с фокуса — пианисткой я не стала. О чем сейчас сильно сожалею. (Дина Досжан)
Долго не могла сдать логику. Боялась, что отчислят из университета, а так как училась на платном, думала, что возьму у родителей деньги на обучение и уеду жить на побережье Крыма, буду жарить чебуреки с беляшами и продавать на пляже, этим и проживу. (Диана Шик)
Ужасный, ужасный возраст! Ни за что не хотела бы туда снова! Хлещущие гормоны и никаких мозгов — что может быть хуже? (Надежда Пикалева)
В 20 лет в августе я сидел на диком пляже в Евпатории и показывал своей девушке Бетельгейзе. Спустя 10 лет я не вижу Бетельгейзе по причине упавшего зрения и не вижу девушку по ряду причин одна глупее другой. Но очень скучаю (тоскую) по ним. Наверное, я так и не нашел никого (ничего) более близкого мне в этом мире, чем она и Бетельгейзе. (Сергей Синоптик)
В двадцать я забрал документы с философского факультета, но продолжал нелегально жить в общежитской комнате с тремя парнями, один из которых тоже тусовался там нелегально. Снять комнату было не на что, возвращаться к родителям в глухомань не хотелось, и нужно было дождаться результатов творческого конкурса в Литинститут, куда я отправил тексты. Как-то на нас стукнули комендантше, и пришлось сбегать от ментов через отпертый вахтершей по моей просьбе черный ход, а потом возвращаться. Еще я некоторое время работал грузчиком по чужим мужским документам, но это отдельная история. (Елена Георгиевская)
Год, в котором мне исполнилось 20, запомнился мне чувством голода. Я училась в университете и работала секретарем, чтобы прокормиться. Родители-бюджетники в провинции в то время сидели месяцами без зарплаты. Через полгода такой жизни я не выдержала графика (учеба была довольно интенсивной и синдром отличницы не позволял ни на что забить) — и попыталась найти работу, которая отнимала бы меньше времени. Месяц между работами пришлось жить буквально впроголодь, покупала на обед четвертушку темного хлеба, белый хлеб бюджет не позволял. Долго потом отъедалась. (Olga Pindyuk)
В 20 лет у меня на руках был свеженький младенец, образовавшийся в результате ухода из дома. Муж тоже образовался, но неожиданно оказался тихим пьяницей, чего я совершенно не смогла предсказать — никто вокруг не пил. С младенцем я была совсем одна и больше всего на свете боялась ему навредить, от этого пожирающего страха даже не сразу его полюбила. Но он был большой молодец, рос прямо по книжкам, и мы крепко с ним сдружились, и до сих пор дружим. Этот год, в академке, был очень странный, голодный день сурка, но я придумывала развлечения — например, ходила с коляской кататься на каток, абсолютно пустой с утра, и сторож открывал мне ворота (через турникет с коляской не пройдешь) и ставил Чайковского. А потом шла в читальный зал, там же, в парке, и кормила малыша в уголке, а потом он опять спал на улице, а я читала толстые журналы. Гуляли столько мы не от хорошей жизни — жили на 7 этаже, в мужской общаге (иначе из дома было ж не уйти!) и надо было подкараулить кого-нибудь, кто возвращался домой, чтоб затащил коляску. Внизу оставить было нельзя, в лучшем случае туда стошнят, в худшем — сопрут. (Мария Ромейко-Гурко)
В 20 лет я был никаким. Уже не подросток, еще не взрослый. И время было никакое. 81-й год. Олимпиада уже развеялась, Высоцкий уже умер, а Брежнев — еще нет. Четвертый курс универа с переходом на пятый. В общем, вспоминаются только курсы аквалангистов ДОСААФ и почему-то изотопный практикум с рожденной там хохмой «кюрить строго воспрещается». (Ilya Zholdakov)
В 20 лет, будучи студентом, летом работал спасателем в Анапе в пионерском лагере. Больше всего меня удивило, что через месяц мне заплатили вполне приличные деньги, на которые я купил ящик хорошего шампанского. Дал родителям телеграмму: встречайте с оркестром! Они примчались на машине перепуганные на вокзал, где я им торжественно и вручил ящик. Несколько лет потом выпытывали, что все-таки означала эта телеграмма? (Константин Преображенский)
В 20 лет я занималась магией, лечила людей, училась на филфаке, много читала, мало спала, у меня был годовалый ребенок и много энергии. (Татьяна Щербина)
У меня в 20 был новорожденный ребенок и преддипломная практика, ну и красный диплом в итоге. Был еще паршивый брак, но этого вспоминать не хочется. Двадцать лет я неохотно вспоминаю. (Ирина Морозовская)
В 20 лет я зарабатывала переводами 80 долларов в месяц, что в голодные 90-е было очень даже неплохо. Начальник купил огромный торт на мой день рождения. Помню свой восторг от вида этого роскошного торта и разочарование — в тот день неожиданно приехали украинские бизнес-партнеры, и их угостили моим тортом. Мне достался один маленький кусочек. Столько лет прошло, а все помню. (Svetlana Lileeva)
В 20 лет я поехала на летних каникулах работать в США официанткой в country club. Это было как полет на Луну, только еще и деньги платили. Тем же летом в России произошел дефолт, поэтому контраст по возвращении был еще более разительный. То лето изменило мою жизнь, но совсем не так, как можно было предполагать. Из-за этого я стала доктором наук и живу в другой стране. (Katerina Li)
20-летие я отметил в лесу домашней настойкой на чесноке. Экспериментально обнаружилось ее важное свойство: она сытная, ее не хочется закусывать, поэтому участники банкета по очереди внезапно падали лбом в костер. Через два месяца после этого я работал на бетонном заводе в Восточном Берлине, ГДРовские коллеги по цеху вжимали головы в плечи, слыша в речи московских студентов понятное им слово «Хонеккер». А однажды после работы, с устатку и не евши, мы втроем на спор пописали в окно общежития. (Владимир Тодрес)
В 20 лет я училась на третьем курсе психфака МГУ, прочитала Бродского в самиздате, зимой вышла замуж за студента философского факультета, который подъехал ко мне с вопросом: «Девушка, нельзя ли у вас перепечатать Бродского?» — в день рождения поэта, 24 мая, и родила сына, зачатого в общаге на Ленгорах, — летом, досрочно сдав экзамены. В сентябре мои однокурсники очень удивились, когда на вопрос о том, как я провела летние каникулы, я им ответила, что родила ребенка. По моде того времени я ходила в штанах и длинных вязаных жилетах, и месяцев до семи моего живота никто не замечал. На дне рождения у вышеназванного поэта году в 1987, кажется, напомнила ему, что он отчасти явился виновником появления моего сына на свет. Надо сказать, что ребенок, приехавший в Америку в девять лет, которого я сводила на выступление Бродского в Нью-Йорке, начал писать стихи после этого. (Anna Halberstadt)
У меня в 20 случилась большая любовь, причем на расстоянии. Я получала нужную еще в то время македонскую визу, с ней шла в посольство Сербии и получала нужную еще в то время транзитную визу, летала в Белград, оттуда пилила на автобусе в Скопье, и обратно по той же схеме. И мне было не влом. Днем училась, ночью писала километровые имейлы. В отдельных особенных случаях мы с возлюбленным позволяли друг другу смс, потому что мы были бедные студенты, а никаких мессенджеров еще не было. (Анна Ростокина)
Училась в институте, вышла замуж — не по залету даже, просто принципиально не хотела жить вместе без брака! Мы женаты 16 лет. (Александра Колиденко)
Мехмат ОГУ и КВН там же. Все это с девушкой, которая через год стала моей женой, а чуть позже — матерью двух замечательных детей. А, еще — прекрасная игра киевского «Динамо» Лобановского. Все это — на фоне дремучего совка и полного осознания этой дремучести. (Юрий Бузько)
В 20 лет я — домашний мальчик — впервые не ночевал дома. Поездки с любимой девушкой по Европе не в счет, в них не было бунта против домашних правил. На первомай 97-го мы гуляли с другом по теплой Москве, и тут он возьми да и вспомни, что наши общие приятели уехали развеселой компанией на подмосковную дачу. Добраться туда можно было только на «Ракете» от Северного речного. Мы помчались туда, на предпоследние деньги купили билеты, на последний жетон я позвонил домой, протараторил, что ночевать не приду, попросил маму связаться с родителями друга и бросил трубку. Не успели не разрешить — значит, разрешили. «Ракета» домчала нас до дачного поселка на берегу Канала, мы битый час бродили от забора к забору в поисках своих и, когда совсем уже отчаялись и побрели к пристани, обнаружили их на крошечном пляжике. Весь вечер, всю ночь болтали, пели, пили (чай и сок, только чай и сок), играли во что-то, травили байки, снова пели. Такие вечера и ночи бывают, наверное, только в двадцать лет, когда ты уже не ребенок, но еще не совсем взрослый. (Модест Осипов)
Вспоминаю свои 20 лет с недоумением (ох, как же так?), но и с благодарностью. Потому что и в 30, и в 40, мои 18-20 для меня всегда остаются точкой отсчета. Но не так, как оно обычно бывает: тогда, мол, я была молода, полна юных сил и дерзких устремлений , свершала достижений и достигала свершений. Нет. Ровно наоборот. Я была, конечно, румяной, кучерявой и юной. Но еще я была толстой (на 10 кг толще, чем сейчас). Была инфантильной, закомплексованной, ничего не понимающий ни в себе, ни в людях, безо всяких сил, устремлений и свершений. В общем, во всяком возрасте после двадцати, и сейчас тоже — мне лучше и я лучше, чем когда мне было 20 лет. (Nadia Shakhova-Mkheidze)
В двадцать лет я родила девочку Катю. До сих пор считаю, что это было лучшее, что я сделала в своей жизни. Сейчас девочке сорок два года, она редактор русской службы переводов в ООН. (Татьяна Пономарева)
В 20 лет я окончила 4 курс филфака, вышла замуж, родила старшего сына. Мы жили в однокомнатной хрущобе на другом конце города и были счастливы, что вырвались от родителей. Притирались, болели, проходили практику, писали дипломы, передавая сына из рук в руки, как эстафетную палочку. Сумасшедшие дети. (Татьяна Бронникова)
В 20 лет я была серьезная 80-килограммовая матрона на пятом году гражданского брака, пекла рецептурные пирожки, посещала семейные праздники и напивалась в хламину каждый четверг, когда ко мне приезжала подруга, у которой были более разумные двадцать лет. Писала эротические рассказы в интернет начала нулевых. В 24 я, правда, бросила это все к чертям — и мужика, и сборища родственников, и килограммы, и укатилась в прекрасный веселый трэш, но это уже совсем другая история. (Эвелина Штурман)
В 20 лет меня впервые уволили — с работы, на которой я хотела подрабатывать всю жизнь. И сразу устроили на другую, на которой я поспособствовала совершению научного открытия, расписала свои планы опять до пенсии, и все они накрылись медным тазом, но позже. А в 20 у меня все было зашибись — учеба, работа, любовь, планы, вес 50 кг… (Мири Цук)
В 20 лет я была невероятной дурой. Я думала, что нашла любовь на всю жизнь, жила с мальчиком, ждала его с учебы/работы, готовила кушать, плакала оттого, что он иногда был со мной груб, и думала, что такая моя «жіноча доля» (он еще пил как конь и у него вечно были приключения). Потом, спустя 4 года, он бросил меня в мой др, написав сообщения в ВК. Как оказалось, он не очень был мне верен, а я поняла, что была глупышкой. (Олександра Ткаченко)
В 20 лет я вышла замуж и родила старшую дочь. Время перестройки и пустых полок в магазине. Время талонов и купонов. Время очередей и новых русских. Свадьба, совместная жизнь, потом мужа забрали в армию — и это все в 20 лет. А я осталась жить с родителями и сестрой. (Наталия Атапина)
В 20 лет я лежала на кровати в комнате общежития на кампусе и плакала, что мне уже 20, а я ничего не добилась, у меня даже лэптопа своего нет, обучение, проживание, учебники, питание на кампусе оплачивал университет, полная стипендия для иностранных студентов. А в это время мои одноклассники покупали подержанные японские тойоты, родители покупали им квартиры в сибирском городе, но мне тогда казалось, что я самый большой удачливый неудачник. Я жила в США на всем готовом и завидовала старенькому RAV4 одноклассницы, которая не была умнее меня. (Maria Khokhlova)
В 20 лет я вторую сессию подряд получила все «отлично» и поняла, что нужно рвать когти из института. Я твердо решила уехать на комсомольские стройки к тиграм и кедрам, но вдруг встретила будущего мужа, — а там дети, дипломы, протесты, голод и разруха… К 30 аж удивилась, что уже 30. (Alena Limanova)
Четвертый курс универа, за плечами — неудачная попытка выйти замуж, фоном — много алкоголя. Летом — Крым, Казантип, наркотики. Помню, плясала сутки без перерыва, а потом отвалился ноготь на безымянном пальце ноги. В личной жизни царил полный хаос и квантовая запутанность. В целом же — какой-то еще подростковый отжигос и совершенно никаких планов на жизнь. (Margarita Karlinskaya)
В 20 лет меня отчислили с четвертого курса филфака в педе (через пару лет доучилась, спасибо маме, что настояла и оплатила). Я уже два года была замужем, весной устроилась на работу и работала 6 дней в неделю, втюхивая клиентам кредитные карточки на заправке (в основном сачковала на оклад), пока муж ждал жирного контракта в своей фирме. В седьмой день, на какой бы день недели он не приходился, мы вместе с мужем и подругой, с которой я на этой работе и познакомилась, тусовались в трансерском клубе. В девять утра приезжали домой, а к трем муж отвозил меня опять на работу. Дома на полу была натурально земля, пакеты с мусором занимали всю кухню — с таким графиком было вообще не до уборки. Летом мне исполнилось 21, а осенью муж дождался того жирного контракта, и я уволилась. Это было в конце «нулевых». И это была моя первая и последняя «настоящая» работа. (Ирина Шминке)
В 20 лет я наконец-то научилась готовить — будучи уже глубоко беременной и в декрете. Не знаю уж почему, но в нашей семье не принято было учить дочерей готовить. То есть как поварят нас еще привлекали к кухонному труду, но если что-то серьезное — нет. Помню, впрочем, что бабушка как-то раз обмолвилась: «Выйдешь замуж — еще наготовишься…» Прозвучало как угроза. Так и вышло — первый год замужества я с ужасом проходила мимо кухни. А если и помогала свекрови, то лишь в самом незамысловатом. Пельменей налепить, например, пирожков, картошку пожарить. Больше я ничего не умела. И вот в декрете я осталась дома одна, семья на работе, надо же что-то делать. А интернета в 1986 году, как вы понимаете, не было, И с рецептами тоже была напряженка. Мама мне выдала аналог книги о вкусной и здоровой пище, только для общепита («Кулинария», изд. «Торговая литература», 1960 г.). А там технология приготовления и подготовка продуктов описывались хоть и довольно конкретно, но вот количество ингредиентов указывалось в килограммах. Поэтому многие страницы этой книги до сих пор пестрят моими карандашными заметками — так я составляла математические пропорции. Самое смешное, что я до сих пор об этом не жалею. Потому что получила базовое кулинарное самообразование (другого в то время я все равно не смогла бы получить в моем положении) и перестала бояться кухни. Через месяц вся семья ходила сытой и довольной, через год у меня начали списывать мои собственные рецепты, а через два я прослыла лучшим домашним кондитером города, хотя это вообще не входило в мои планы. Мне просто понравилось готовить. (Татьяна Бушенко)
В 20 я была чуть постарше, чем сейчас. (Zara Saribekyan)
В 20 лет меня нынешнего просто не было. (Михаил Визель)