Ярость и вдохновение: маленькие истории про детские драки

Кто-то не поделил с одноклассницей гриб, на кого-то во втором классе напал главный драчун класса Руслан, кому-то девчонки из старших классов устроили темную в женском туалете, а кто-то вступил в бой, защищая свою любовь. Мы попросили наших читателей рассказать про драки, в которых они принимали участие в детстве. Огромное спасибо всем, кто поделился с нами своими воспоминаниями.

У меня был привод в милицию за то, что я отправила девочку в реанимацию. Чудом отмазали, чудом поняла, что это не решает проблем. Я защищала свою подружку, которую обижали, и она плакала каждый день. Если бы я родилась мальчиком, мной бы гордились! А так меня боялись. Девочка была старше и занималась единоборствами, мне пришлось взять кастет, я боялась, что она меня убьет. После этого случая я больше не дралась никогда. Это 12,5 лет или около того. (Анонимно)

Я драться ненавидел и всегда бывал страшно бит, но считал это делом чести и ввязывался в драку при каждом случае, который казался мне обязательным. Усугублялось дело тем, что отец очень меня поощрял и подначивал. Сейчас противно и стыдно. (Кирилл Л.)

Я с первого класса дралась страшно, насмерть, при малейшей попытке меня задеть физически, даже случайно толкнуть. При этом я была пай-девонькой, отличницей и маминой лапочкой. Сейчас я понимаю, что у меня были серьезные проблемы, и даже знаю, какие. И еще понимаю, что если бы я была не девочкой, а мальчиком, не то что не быть бы мне отличницей, а был бы мне п***. Но я была девонькой с бантиками, и все мне сходило с рук. (Юлия Тарасенко)

Не дралась, а скорее отбивалась. Сменила несколько школ, в одну угодила совсем кошмарную, или с классом не повезло — умудрилась впутаться в историю в духе книги и фильма «Чучело». Доставалось за очки, вес и национальность. Но вот когда при мне сильные откормленные пятиклассники начали лупить хрупкую, нервную и затравленную девочку из нашего класса — пинать ногами в сугроб, — я на них кинулась и очень отчетливо помню, несмотря на красную пелену, чувство холодного расчета, куда точнее и больнее бить этих сволочей. Девочку, кстати, я потом нашла через соцсети и с радостью убедилась, что у нее все отлично, а из этой оравы кто сел, кто спился. (Вера Полищук)

Однажды дралась с противником, превышающим мои габариты вдвое. Укусила и висела на руке, как бульдожка. Нонка потом ходила с синяком от укуса две недели, росту во мне было метр тридцать и весу фигня, а Нонка была рослой. (Евгения Грищенко)

Я с года страдала сильным нейродермитом, и в садик меня взяли только в четыре года. Коммуницировать я умела не особо, и дети меня задирали, особенно один мальчик — вставал под горкой и не давал мне съехать вниз на лыжах. Я пожаловалась дома папе, а он сказал, что спускать такое нельзя, нужно уметь постоять за себя и давать сдачи. На следующий день я съехала с горки, сняла с ноги лыжу и проломила обидчику кости носа. Кровища, «Скорая», скандал, папа мальчика бегал за мной зачем-то по площадке. Но этот инцидент придал мне такой уверенности в себе, что даже в средней школе я успешно противостояла дедовщине со стороны компании старших девочек, зажимавших меня в углу и пытавшихся запугать — отстали от меня в итоге со словами «какая-то бесстрашная, ни фига не понимает, кого бояться надо». Кстати, одна из девочек этих потом прокурором стала. (Анастасия Вольпова)

В четвертом классе меня выставили драться с девочкой из класса «А». Почему так произошло, почему меня — я не помню абсолютно, как и большую часть своего детства (может быть, я опять выпендривалась и это была такая форма мести), но помню, что девочка была сильно больше меня. Драться я не умела, поэтому сразу рухнула на землю и дернула ее за ноги. Дальше тоже не помню, но, наверное, все было хорошо. В общем, может, я вообще все помню неправильно, но чувство победы в драке ощущаю и сейчас. И еще вспомнила довольно жуткую историю — как-то раз я каталась на роликах с собакой, и тут откуда ни возьмись на меня вылетела бабка, и сначала сказала, что я тупая сука, потому что на роликах и с собакой, бросила в Иржика стеклянной бутылкой, а потом сообщила несколько невероятных фактов про моих родителей. Мне было лет 13, от оскорбления родителей мне на глаза натурально упала пелена, я ринулась к бабке и дальше помню следующий момент — как я с довольно большой палкой нависаю над бабкой, которая, обалдев, сидит на скамейке и орет, что ее убивают. Рыдая, я вернулась домой, бабка вслед кричала что-то про молодежь и воспитание. Папа спросил, что случилось, я рассказала, что, кажется, побила незнакомую бабку палкой. Он спустился во двор, вернулся минут через десять. Бабку я больше не видела. Так себе история, короче. (Catherine Tortunova)

Не то чтобы дралась, но в первом классе у нас было как-то принято на переменах девочкам бить мальчиков линейками. И немало линеек нами было сломано. И еще у меня был друг детства — наши мамы дружат и мы вместе тусовались с двух лет. Когда нам было по 13-14, я приходила к нему в гости, и пока наши мамы болтали на кухне, он ни с того ни с сего начинал лупить меня ногами. Беззащитным цветочком я никогда не была, поэтому отвечала достойно. Было похоже на слэм или на тренировку по кик-боксингу. Все заканчивалось так же внезапно, мы расходились и дальше продолжали что-то обсуждать. Странное было время. (Tonya Nikishyna)

Не то чтобы дралась, но любила пинать парней по голеням, а это довольно больно. Однажды школьный охранник меня за это назвал «не девочкой, а шпаной». Хотя в общем я была умная, но ленивая хорошистка и совсем не хулиганка. (Ирина Шминке)

Мало и случайно… Был классе в 5 или 6 у нас второгодник-задира, в зависимости от настроения он то мальчишек подначивал, то девчонок доставал. Когда он ко мне полез, я внезапно для себя (и для него, видимо, тоже) решила пнуть его в ответ и незапланированно попала в пах. К мне он больше не лез. Годом или двумя позже другой мой одноклассник бегал с друзьями по классу, пнул или как-то иначе задел мой побитый жизнью, но любимый «дипломат», я замахнулась наудачу и попала парню по челюсти, а в ответ получила вполне прицельно подбитый глаз. Но нет худа без добра: это был тот единственный раз, когда наш обычно не очень чадолюбивый историк проявил человечность и передумал вызывать меня к доске, когда я, прятавшая до того момента лицо в руках, медленно повернулась к нему свежеполученным фонарем и так же медленно вернула лицо обратно в руки… (Eugénia Shtukert)

Бойцовскую карьеру начала в первом классе. Дело было так. У нас был мальчик Тимур, для всех, ясен пень, герой положительный, гайдаровский. Как-то утром, перед уроками, он меня решил взбодрить! И отобрал мои шерстяные рейтузы с ботами. Зачем? Ну, может, надоело человеку, что его вечно женят на Женьке и в команду ему сватают. Я кинулась добро свое вызволять, завязалась драка. И было так обидно и унизительно все это, что пришла мне мысль откусить ему палец на руке. Попался большой. Помню, Тимурчик завизжал нечеловеческим голосом, и взрослые пионеры бросились ему на помощь оттаскивать меня. Безуспешно. Я вцепилась и наслаждалась еще секунд десять возможностью наказать. Палец не откусила, слава богу, но кровь пролила. В итоге наказали нас обоих, выставили в коридор на время урока. Мы там рыдали, раскаивались, хочется написать, что обнимались. Но нет, не обнимались. Мальчик помнит этот укус до сих пор, так же, как я эти десять секунд каннибальской злобы на зубах и власть над пальчиком. Животное. (Евгения демьяненко)

Вообще я рос довольно тихим и спокойным пацаном. Пять лет бальных танцев, музыкалка, какие уж тут драки, казалось бы. Но в каждом коллективе всегда есть задира. В начальной школе это был, допустим, Леша. И так как я пришел в школу сразу во 2 класс и был новеньким, объектом насмешек и издевок он выбрал именно меня. Я очень долго терпел мелкие подколы и шпыняния, вплоть до одного случая. Как сейчас помню: мы возвращаемся классом с перемены, в дверях небольшая давка, и я получаю несильный, но ощутимый удар в спину, на что, не задумываясь, резко отвожу руку назад и попадаю этому самому Леше локтем аккурат под дых. В итоге учительница вставляет мне моральных пистонов, что так делать нельзя, Леша еще пол-урока не может разогнуться. Больше он ко мне не лез, как и остальные одноклассники. Наверное, именно в тот момент я и понял, что драка — это крайняя мера, но если уж бьешь — бей так, чтобы больше не подходили. Примерно этим же я руководствовался, когда в новой школе сломал ученику указку об голову в ответ на кинутую мне в лицо тряпку, но это уже другая история. (Георгий Филиппов)

Я дралась мало, но в каждую драку я бросалась с энтузиазмом и с непоколебимой уверенностью в своей силе и крутости. Понятия не имею, откуда это во мне было. Но в глубине души я ни минуты не сомневалась, что всегда смогу побить нападающего. Мальчишка на пару лет старше меня? Фигня! Три девочки, которые хором решили, что я не права? Плевое дело! Драться было просто и весело, и даже поражения меня совершенно не разочаровывали. (Daria Amirkhanova)

Я была не девочка-девочка, а этакий «пацан», но драться не любила. Но и не боялась. Однажды меня задразнил главный хулиган класса — еще в начальной школе было дело. Я ужасно разозлилась и «забодала» его — то есть ударила головой под дых. Удивилась, что он заплакал. И больше никогда меня не задирал потом. (Надежда Пикалева)

Когда мне было пять лет, мне проходу не давал мальчишка лет семи. Всем, кроме меня, было очевидно, что это любоф, а я ныла и жаловалась, что он противный и я его боюсь. И наконец мой папенька сказал: «Дай ты ему пеналом по башке, он и отстанет!» Речь шла о кондовом деревянном пенале, который мне в Копенгаген прислала бабушка, он такой только у меня был. На следующий день я пришла в свой kindergarten с колотящимся сердцем, открыла портфельчик, достала пенал, обошла круглый стол, за которым сидели все дети, с Ms.Angie в центре, и, ни слова не говоря, влепила влюбленному по голове. Ребром. Пенала. Немая сцена, «Ревизор». Я зарыдала первая. Когда потрясенная Ms. Angie спросила: «But why?» — я прошептала, всхлипывая: «Мне так папа велел — My Daddy told me to». Было очень стыдно. Больше не дралась никогда. (Vladimir N Julia Dunaev)

Мама подсказала мне давать сдачи обидчику — и это сработало с одним мальчиком в группе, который выдергивал из-под меня подушку во время сонного часа. А потом я вошла во вкус и уже совершенно самостоятельно третировала и лупила другого мальчика, который меня просто раздражал. Правда, быстро надоело. Постарше дрались с братом, до моих 17 лет (ужас). (Lyubov Romanova)

Дралась много, часто, ходили стенка на стенку. Район был не очень благополучный, деваться было некуда. Научилась не бояться, что мне сделают больно, и не боялась сама сделать больно. Научилась бить мальчиков в пах. Кусалась. Как-то на меня напали пять девочек, я встала спиной к дереву и отбивалась. У меня уже была репутация несколько отмороженной, они боялись подойти близко, пытались ударить, не подходя. Никому не хотелось подойти так, чтобы я вцепилась. Потом им надоело, ушли. А потом все это сошло на нет, а потом мы переехали. Готовность бить пригодилась еще пару раз, когда меня пытались травить. Хватало одной драки, и травля не раскручивалась. (Мария Чаплыгина)

Я всегда ненавидела драки и крик, поэтому в три-четыре года разнимала драки в песочнице самым простым образом. Шлепалась между дерущимися мальчиками и начинала горько рыдать. Мальчики немедленно забывали про драку и бросались меня утешать. Со взрослыми мальчиками тоже работает. (Нелли Шульман)

Дралась с мальчиками с 1-го по 6-ой класс (в 7-ом перешла в лицей, а там за такое были большие проблемы, но, правда, и мальчики не доставали). Дралась люто, без сожалений. Однажды мальчики спрятали мой рюкзак. Когда один из них радостно рассказал мне об этом, он как раз стоял у школьной доски. Недолго думая, я просто вмяла его голову в эту доску. Аргумент оказался убедительным и рюкзак был возвращен. С девочками не дралась никогда и сама ничего не начинала. Только в ответ на гадости. (Inna Shibuta Sokolovsky)

Во втором классе на меня напал Руслан — драчун и гроза класса. Спасаясь от страшного Руслана, я поскользнулась и, падая, ударила его головой в глаз. Мы оба заревели — я от страха, он от боли. Русланов фингал получился идеально круглым и еще с неделю переливался фиолетовым, зеленым и желтым. Больше Руслан меня не трогал. Через несколько лет мы с одноклассницей не поделили гриб. Она намертво вцепилась в гриб, я — зубами в ее палец. Так мы стояли некоторое время и плакали: одноклассница не могла разжать кулак, а я — челюсти. Не помню, как нас разняли. (Марина Тихонова)

Я была очень худой и маленькой. Смерть на взлете, глиста в скафандре. Да еще и самая младшая в классе, день рождения 30 октября. Дети проверяли, как меня можно тюкнуть и унизить. Дралась в ответ, молотила кулаками, куда ни попадя, никого не боялась. Ежик грозный, но легкий. Трогать перестали, стали уважать, тем более я в начальной школе была очень продвинутой по учебе, могла и подсказать ответ на контрольной. Училась я в экспериментальном классе, один класс на весь дом пионеров, учились дети шишек из городской администрации и пара талантов, прошедшие тест (я в их числе). В третьем классе мама перевела меня в обычную школу около дома из материальных соображений. Там были два мальчика, Лешка и Денис. Лешка мелкий, дробненький двоечник, Денис — просто огроменный бугай, тоже двоечник, он был такой большой, что приходилось задирать голову, чтобы на него посмотреть. Сейчас я вспоминаю, по-моему, второгодник. Лешка играл в игру «кто на новенькую» руками Дениса. Он говорил: «Дэн, потрепи Шестову!» Дэн сверху, как подъемный кран, спускал свою ручищу мне на голову, хватал за волосы и возил по всему классу. Я пинала его ногами от души. Повисну на его же руке и молочу туфлями. Так продолжалось почти весь третий класс. Прекратилось это только тогда, когда учительница увидела. Я не жаловалась никому. А потом наша 14 школа стала гимназией, и я стала учиться с теми ребятами, кто со мной учился в первом классе! Всех тупарей и неадекватов попросили вон. Директор в этом плане была большая молодец. Кто мешает учиться — на выход, или ведет себя нормально. Очень правильно понимала конфликтные ситуации и разруливала их на раз с родителями девиантных детей. Дети шишек, не тянувшие усиленную учебу, сами ушли и звездили в других школах. Классы были очень дружные, драк не было вообще. (Ольга Шестова)

Я дралась в начальной школе, только в целях профилактики и защиты одноклассниц от нападок мальчиков-драчунов. Девочка была высокая и крепенькая — руки заворачивала за спину и коленом, не больно, по мягкому месту. Без злости. (Наталія Юхно)

Да особенно никак не дрался, все больше бегал. Из запомнившегося: однажды, идя к другу на Сельмаш (крайне злачный район Челябинска), был по глупости зажат на лестнице двухэтажного дома гопниками (классическая разводка: «Пацан, а позвони в дверь, а то мне надо кореша выцепить, а его мать мне не откроет», — позвонил, спускаюсь, а там уже двое). Они какие-то очень расслабленные были, нащупал в кармане монеты, сжал в кулаке, ударил в подбородок и бежать. Добежал до друга, тот уточнил адрес, а потом достал школьный альбом — а он там на фото рядом с этим типом, которого я ударил. Гопник потом будто бы сел, а друг мой пару лет спустя повесился. Плохое место Сельмаш. (Александр Желудков)

Я был другом главного задиры, который всем и всегда грозил. Иногда он грозил и мне, если мы чего-то не делили. Я всегда старался решить мирным путем и уйти, но поддерживающие задиру никогда не могли сдержаться и начинали толкаться. И при первом толчке я взрывался и начинал отвечать, жестоко, травматично, с остервенением. Взрослые никогда не успевали разнять до первой крови. (Даниэль Альтерман)

Я дралась очень много, потому что меня дразнили из-за еврейской фамилии и очков. А я всегда отвечала физически. Дразнили только мальчишки, и дралась я поэтому только с мальчишками. Друзья старшего брата научили меня нападать первой и бить интенсивно, чтобы обидчик даже не успел опомниться. До сих пор вспоминаю, как скользил по коридору новенький во втором классе. Он решил самоутвердиться перед новыми одноклассниками-мальчишками и выбрал меня. Когда он только подходил ко мне, мальчишки уже валялись под партами от смеха, предвкушая. Прекратилось это в 11 лет, когда остался только один желающий со мной подраться, и он начал превосходить меня силами. Помню последнюю драку, как сильно болела растущая грудь от его ударов. К счастью, мимо проходил учитель истории. Он высмеял этого Сергея за то, что он дерется с девочкой. Учитель перевернул его в воздухе и подержал несколько секунд вниз головой. Потом спросил, не хочет ли мой одноклассник подраться с ним вместо меня. (Inessa Verbitsky)

Избегала до последнего из гуманистических побуждений, но потом дралась страшно, плюнув на гуманизм. До какого-то возраста я еще и превосходила мальчиков-ровесников по силе, поэтому меня боялись соседские ребята. (Наталия Горелик)

А я дралась за справедливость! Меня саму никогда не трогали, и я пыталась защищать других. Очень хорошо помню, как била двух мальчишек классе в третьем за то, что они обзывали полную девочку из класса. С этой девочкой я не дружила, но чувство, что так неправильно, заставило буквально наброситься на них. (Мария Раевская)

Один единственный раз я дралась, но так, что другой девочке зашивали лоб… (Анна Берг)

Последний раз дрался… лет в восемь, кажется. Помню, полез ко мне кто-то малознакомый, ну как обычно бывает между детьми; он меня стукнул, я его, он меня, я его, снова он… а потом я как-то так его ударил, что он вдруг упал и не дышит. Я его по щекам похлопал, на грудную клетку надавил несколько раз, привел в чувство. Но парень на меня обиделся и в тот же день опять полез разбираться. И опять я ему куда-то так попал, что он глаза закатил и осел на пол кучкой. Ну, на этот раз уже его откачивали друзья, с которыми он на разборку пришел. Но я с тех пор никого не бил ни разу. Меня били — да. Бывало, что и ногами. А сам я — ни-ни. Не могу. Просто не могу. (Петр Борисович Мордкович)

Никогда не дралась, кроме одного-единственного раза, когда совсем уж довели в пионерском лагере, а потом во время тихого часа думали, что я сплю, и проходились матерком, в том числе по мне. Это оказалось последней каплей, и девочка, которая подошла меня будить на полдник, в итоге огребла неожиданный удар в живот двумя ногами и просто улетела в стену. Больше всего меня поразило, помню, вот это прямо киношное улетание и то, что приемчик, про который я слышала ровно один раз и никогда не пробовала, сработал так шикарно. Потом в качестве закрепления навыка пробовала повторить на младшей сестре, но без соответствующего настроя не то, никто больше не улетал. (Евгения Петровская)

К огромнейшему моему сожалению, в детстве я не дралась. И даже не избегала драк — такое домашнее детство было, что негде было в драку попасть. Один раз меня не то чтобы побили (не до крови, без синяков), а типа «проучили» старшие девчонки в школе. Мне было одиннадцать, им — по четырнадцать. Я, не зная того, зашла на их территорию (в женский туалет на этаже старшеклассников), а они там курили. Если бы я осознавала, что тут может быть драка (избиение, побивание) — избежала бы. Но я даже не понимала, почему они со мной вдруг стали разговаривать, да еще и враждебно. Я же просто в туалет зашла. Сигарет в их руках не заметила. Может, и не сигареты были, а выпивка. Может, просто свои разговоры. Но мне в итоге скрутили руки и приложили меня зачем-то пару раз затылком о стекло большого окна в предбаннике, у раковин. Было не больно, но обидно и страшно. Потом меня мама перевела в другую школу. Да, в целом — жалею, что в детстве не могла и не умела физически дать сдачи. (Nadia Shakhova-Mkheidze)

Драки не люблю с детства, но если вариантов нет — драться надо, потому что да, иногда это именно что дело чести. Примерно это нам и в армии говорили. (Alester Moran)

Первого сентября в первом классе подралась со старшеклассником: он обидел моего брата. Последствий для меня не было: никто не мог поверить, что инициатором была первоклашка. Кстати, через много лет мы с ним столкнулись на педсовете: он работал учителем, а я — школьным психологом. (Евгения Пайсон)

Единственный раз в жизни подралась с какими-то мальчишками в 1 классе в день посвящения в октябрята. В итоге белоснежный нарядный фартук был залит своей и чужой кровью, так и осталось на фотографии: в кругу нарядных довольных одноклассников я, угрюмая, с разбитым носом и руками в засохшей крови. (Наташа Федосова)

Запись учителя в моем дневнике: «Ударила одноклассницу куском арматуры». (Irina Terry)

Меня в драке два раза чуть не убили. В школе и в институте. Поэтому я не дерусь. Знаю, как надо, и не дерусь. (Илья Иткин)

В садике была слишком мирным ребенком. Воспитательница даже жаловалась родителям, что «ваша девочка сдачи не дает». За дело взялась бабушка. Но я долгое время исключительно давала сдачу. Ну типа отбила и все. А потом нагребло. Терпела долго, потом «накатывало» и дралась люто, обычно мелкую тощую меня снимали с офигевших здоровенных старшеклассников, которых я метелила изо всех сил. (Анастасия Бондаренко)

В первом классе меня прозвали каратисткой, потому что папа увлекался азиатскими боевиками, а я повторяла за героями кино. Без злобы, просто было интересно. Но быстро прекратила: меня стали водить в бассейн, и вся лишняя энергия ушла в воду. Прозвище тоже не закрепилось. (Катя Гольдовская)

Дралась вовсю — и руками, и подручными предметами. Я с младенчества толстая, так что каждый первый считал своим долгом меня дразнить, ущипнуть или толкнуть. В ответ на все эти фэт-шейминги я кидалась на обидчика или обидчицу, полагаясь на превосходство массы. Тем более, что опыт у меня уже был неплохой — я дралась со старшим братом (на 8 лет старше, дрались, пока он не женился и не съехал от родителей). Пару раз чуть не подралась и в более зрелые годы, когда гопота хотела отметелить моего любимого. Но не подралась — гопникам хватило моих воплей и броска в их сторону, так что, ворча, что не стоит с припадочной связываться, они ретировались. (Юлия Боровинская)

В школе помню только пару звездных драк. Была должна 2 копейки парню в 3 классе, но отдать сразу почему-то не смогла. Вроде был договор, но он решил меня публично отвалтузить при всем честном народе. Уйдя от оплеухи, как учил папа, увлекавшийся боксом, я его бросила через бедро. Делать я этого не умела, но помню, что прозвенел звонок, и мальчишки снимали меня с него. Его перепуганные глаза я помню до сих пор. (Sveta L’nyavskiy)

В первый раз в школе я подрались, когда меня привели знакомиться перед поступлением в первый класс. Школа была знаменитая, брали не всех. После встречи с завучем мне сказали подождать в приемной, мама осталась в кабинете. В приемной сидел мальчик лет 12, и я светски предложила показать ему приемы карате. Когда мама вышла, мальчик держался за нос (мне он ничего плохого не сделал, ну и я тоже без агрессии, что взять с семилетки). Мальчик оказался сыном завуча. Вышло неудобно, но в школу меня взяли. Папа мне еще много приемов показал, с детства у меня сломана носовая перегородка, и дралась я в школе довольно много и бестолково. (Vita Sh)

Драться не умел и не любил. Один раз, когда кадр стал задирать друга на перемене, вздохнул и пошел вмешиваться. Результат предсказуемый, но тут уж вопрос чести. (Дмитрий Марков)

К огромному сожалению, никогда не дралась в детстве, хотя стоило бы. А сейчас уже неинтересно — словами больнее. (Rogozin Asia)

Когда ты меньше всех и не понимаешь ни одной игры других детей, а родители объяснили, что ябедничать плохо — это, конечно, комбо. Я не дралась, но меня все время кто-то один из группы бил, щипал, кусал или что-то отбирал. В разных садиках. Кстати, в школе такого вообще ни разу не было. Вероятно, к этому моменту я развила в себе дар устного убеждения. (Nina Milman)

Исключительно словесно дралась. И ого-го как. И продолжаю иногда в этом духе. (Юлия Гуманова-Морескетти)

Просто и незатейливо. В седьмом классе была группа парней, которые меня постоянно задирали. Столкнувшись с ними однажды, я не выдержала и заехала их предводителю в морду. Красивым рельефным кольцом, подарком от бойфренда. Чувак ходил с фингалом под глазом недели две, при виде меня шарахался на другую сторону коридора, бормоча что-то подозрительно похожее на «психопатка». Больше ко мне в школе никто никогда не приставал, а привычку иногда развлечения ради царапать друзей-одноклассников страдальчески терпели. (Vera Margulis)

Я не дралась, зато меня любили главные хулиганы класса (я была отличница и подсказывала). Вот они и дрались. В первом же классе один упитанный мальчик взял другого — худого, и пробил его головой стену. (Екатерина Саитова)

Дралась, как пацан с пацанами. (Faso Burkina)

Дралась лет с пяти и до шестого класса школы. Смертным боем. Просто планочка падала, и милая девочка из хорошей семьи превращалась в берсеркера. Завязала, когда осознала, что могу кого-то всерьез покалечить. Сорвалась только один раз, уже студенткой. О чем, правда, не жалею. (Ольга Остроумова)

Дралась о-о-очень редко. Обычно долго-долго терпела, а потом била рукой по морде или головой в живот (если противник был сильно выше, я сама довольно мелкая). Один раз пришлось драться, не снимая лыж, дело было на соревновании во время урока физры. Чертовы жесткие крепления — знала, что если их расстегну, то ни за что не застегну обратно. (Ирина Лащивер)

Дрался страшно. Отличился один раз летом (между 2 и 3 классом), уложив агрессоров-одноклассников на постельный режим на пару недель. Это они на меня с крыши веранды детского сада кирпич кинули. А другой раз был совершенно звездным. Я думаю, тоже второй класс (у девочек коричневая форма, и мы пересекаемся со старшими классами в школе, а в 3 и 4 мы ходили во вторую смену). Моя девочка с обеда пришла в слезах, там какой-то большой мальчик девочкам, младшеклашкам, юбки задирал. И я побежал разбираться. Наверное, по весу он был втрое меня больше, и вдвое по росту. Не помню, как началось, помню, что висел на нем, как обезьяна, и бил его при этом его же головой о раковину. Парня увезла скорая. В классе у меня был такой же, как я, отморозок, и мы эпизодически сцеплялись. Дрались в школе, дрались во дворе, дрались в пределах микрорайона… Чуть постарше ходили стенка на стенку. (Кирилл Кулаков)

Поганенько… Зазвичай валив в тулуб опонента, іноді в голову, не використовував ноги бо не вмів. Тоді ще в школах були такі важки залізні стільці, тому стільцем вальнуть опонента взагалі був не варіант. Пам’ятаю одного жирного тупо у стінку вальнув із разгону… (Дмитро Купріян)

Дралась страшно, со второго класса. Папа ставил удар и учил бить первой, случись чего, потому что «ты девочка, ты мельче и легче, удар слабее, и тебе надо ошеломить и вывести противника сразу, иначе потом у тебя не будет такой возможности». Довольно быстро обеспечила себе репутацию «полностью отмороженной беспредельщицы», которую просто перестали трогать. Это оказался один из самых полезных навыков в моей жизни. (Julia Friday)

Дрался редко, высокий потому что и неконфликтный. Но иногда от старших доставалось. Один раз вцепился в горло мальчику на три года старше и на две головы выше. Еле отодрали. Эта сила ненависти — спящий воин, лучше не будить. (Вячеслав Черний)

Я вообще не дралась в детстве — мне запрещали, обидчиков полагалось «игнорировать», и к тому же надо было «беречь руки», потому что фортепиано. Все было нормально, пока меня не отправили в восемь лет в третий класс спецанглийской школы, где мальчики тут же принялись тупо бить меня смертным боем. То есть я приходила в школу, меня уже ждали, и надо было пройти сквозь строй, который гнал меня пинками. Пожаловаться как-то не приходило в голову, потому что на первую робкую попытку сказать, что меня обижают, мама заявила, что надо игнорировать и они отстанут. Ну где-то года через два они и впрямь отстали, а до того я прятала синяки и врала. А, да, драться-то очень хотелось, я до сих пор жалею, что я не. (Lala Greengoltz)

Один раз в первом классе вызвала на дуэль главного хулигана, защищая его жертву. После уроков встретились, он окунул меня в сугроб пару раз, но я очень собой гордилась. (Тата Мальцева)

В школе драться приходилось, хотя я был ботаник в очках и очень этого не любил. Я вообще не мог себе представить, как это: ударить человека по лицу, какой-то стопор был. Пока сам не получил, классе во втором, и тут же понял: а, вот как это, ну, норм, буду так же. Самая крутая драка была с одним девятиклассником, когда я сам был в шестом. Он внезапно попер на меня с видимым намерением уничтожить — по крайней мере, это так выглядело. Я прыгнул на него, схватил за шею и держал, пока меня не оттащили, руки у меня были сильные. Пришла завуч и закричала: «Кто Новикова убил?» Вот тут я испугался. Но Новиков выжил и даже потом мне пытался еще раз навалять в туалете, но тут уже спас учитель физики. (Alexander Berezhnoy)

Не дралась, но давала сдачи. В первом классе в ответ стукнула одноклассника учебником. Учительница сказала:
— Таня, что за жест!
Вечером спросила у мамы, что такое «жест». (Tatyjana Meny)

Я класса до шестого дралась много и со вкусом: во втором классе мы с соседом по парте подрались пеналами (сосед причем мне очень нравился, но другого способа выразить свои чувства у меня не было). В четвертом классе меня задирали мальчишки, а я била их туфлей (причем это все было к обоюдному удовольствию, мы с ними очень дружили). Классе в пятом, уже в другой школе, подралась с одноклассницей не на шутку, оттаскали друг друга за волосы, почему — не помню, кажется, она ни за что ни про что назвала меня проституткой. Потом мы подружились и дружим до сих пор, хотя из этой школы я ушла три года спустя. Еще на школьной дискотеке меня пригласил на белый танец мальчик, а потом сказал, что я страшная и он пригласил меня на спор. Это он зря, потому что с девчонками зажали его в раздевалке и п***ли, пока он не сказал, что я очень красивая. Класса с седьмого я начала решать конфликты мирным путем (отчасти потому, что мальчики выросли и стали сильнее меня), но подраться все равно любила, одно время ходила в секцию восточных единоборств. Написала это и поняла, что скучаю, надо бы на бокс записаться. (Ekaterina Nikolaenko)

Да как дралась. Как девчонка: сильно и до победы. (Марина Т.)

Дралась, и еще как. В первом классе у меня рост был 1 м 07 см. Первая драка была с мальчиком, который хотел меня перешагнуть. (Anna Wiren)

После переезда из хорошего района на окраину попала в очень поганый класс. Пару лет я там протянула без особых конфликтов, но после пятого класса ситуация накалилась и мне пришлось несколько раз бить достававших меня уродов. Очкастая и хлипкая, я била их портфелем или учебниками по балде, иногда и прямо на уроке. После седьмого класса они меня больше не трогали, а мне они стали пофигу. Потом некоторые из них стали бандитами, некоторые погибли в Афгане. Мою среднюю школу я вспоминаю с отвращением, классно, что сейчас у детей есть возможность учиться дома. (Miriam Orekhova)

Дралась редко, не за себя, и даже при упавшей планке понимала, что могу убить. Как правило, все заканчивалось быстро, с одного или двух ударов. Отчим в молодости увлекался карате (полуподпольным тогда) и делился со мной, шестилетней, полученными знаниями, а силой примерную девочку с косичками природа не обидела. Пригодилось. Последний раз, когда в метро пристали два нетрезвых нацика, а я вся такая хиппи семнадцати лет. Уложила и пошла экзамен сдавать. (Настасья Кузнецова)

С сестрой дрались по мелочи класса до 9-10, мы погодки. Но это территориальные конфликты, без жести — поорать, вещи покидать, пару раз шлепнуть друг друга по куда попадешь. Но один раз был не с сестрой. Классе в 8-9 я вышла после урока на перемену и узнала, что по всей школе расклеены объявления, мол, такая-то — шлюха и вот ее номер телефона (тогда еще без мобильных, был написан мой домашний). И я знала, кто это сделал — одноклассник. И вот иду к классу на следующий урок и вижу, что тот парень заходит в класс. У меня в глазах помутнело, невероятная ярость была, не до словесных разборок. Я его вогнала в класс пинками под жопу. Может, орала еще что-то, не помню. Собственно, драки дальше и не было, он не стал мне отвечать. Думаю, мне было мало. Я бы его еще отпинала. (Luba Born)

Поскольку я всегда был маленького роста и почему-то (правда, не знаю почему) вызывал страшное раздражение у пацанов определенного типа, драться в школе приходилось часто и жестоко. Помню, не по своей инициативе подрался на перемене с одним гадом — раскровавили друг другу носы и в результате были отведены в медпункт. А буквально дня через четыре (и опять — не я задирался) сцепился еще с одним будущим пэтэушником — и снова до крови. Медсестра, как увидела меня, говорит: «Надо же, такой мелкий, а такой задиристый!» И с тех пор считала меня едва ли не главным нарушителем спокойствия в школе. Было обидно, но я из гордости объясняться с ней не лез. (Олег Лекманов)

У меня в детстве кровь не сворачивалась, поэтому я вела жизнь стеклянного ребенка. Ну и в принципе была неагрессивная среда вокруг. Единственный раз, лет в восемь, я вдруг почувствовала, что в моей жизни чего-то не хватает — возможно, книг начиталась, — подошла к случайно выбранному однокласснику и предложила пойти подраться. Парень оторопел, но в силу хорошего воспитания девочке отказать не смог. Мы вышли во двор, он сразу сломал мне нос, и на этом моя первая и последняя драка в жизни закончилась. (Наталия Колесникова)

Дралась ситуативно — то есть давала сдачи — и только с пацанами (с девицами удавалось объясниться словами). Несколько раз на меня приходили жаловаться родители побитых мальчишек. Обычно попадали на мою бабушку (бывшую гимназистку), которая со словами «правильно сделала» закрывала дверь. Один раз, классе в 6-7, дала за хамство в нос серьезному хулигану-однокласснику, которого все дико боялись — он был так поражен, что даже не ответил. Потом, лет через 10-15 мы встретились на улице — он бросился меня обнимать. Он к тому времени уже дважды отсидел… (Tatyana Dashkova)

В нашем районе кирпичного завода по-другому было никак. Одновременно училась играть на скрипке. (Алла Соболевская)

История 1.
Мне три. Сам не помню, разумеется, со слов мамы. Мой дружбан с отрицательного возраста (мамы животами мерялись) Сережа отжал мое ведерко; я одной рукой держал Сережу, а второй размеренно лупил его по роже лопаткой, после каждого удара приговаривая: «Сееженька, будь так юбезен, отдай, пожаюйста, мое ведейко». Мамы — моя и его — были так загипнотизированы, что прекратили далеко не сразу.
История 2.
Мне шесть. Дружил с близнецами Борей и Веней, старше меня года на полтора. Мама их отличала, отец через раз, прочие никогда. Я подходил к рандомному близнецу и спрашивал — а ты кто? Он отвечал — Боря. Я ему — мол, Боря, айда бить Веню. Мы шли и били Веню. Через полчаса история повторялась зеркально — мы с Веней шли бить Борю. И хоть бы раз они отлупили меня… (Георгий Михайлец)

Дралась только в раннем детстве, с сестрой. В школе была девочкой-в-бантиках-отличницей и не дралась, хотя очень об этом жалею — во-первых, хотелось кое-кому морду набить, во-вторых, всю жизнь ощущаю недостаток подобного опыта. Сейчас потихоньку пытаюсь наверстать. Всем девочкам очень советую: если вас обижают — наплюйте на все и деритесь. Вы потом себе сто раз за это спасибо скажете. (Iryna Omelchenko)

Я никогда не приходила в достаточную ярость. Ему ж, дурачку, больно будет, как стукнуть. А потом боялась повреждения. В общем, так никогда и не дралась. (Olga T. Bittering)

Мне было, наверное, 10, а мальчику лет 11. Он качался на качелях, а я стояла и ждала, пока накачается – тоже хотелось. Тут его кто-то позвал, он встал, я быстренько села, качаюсь, ногами болтаю. Возвращается:
– Встань, – говорит.
– Не буду.
– Я не докачался.
– Ну ты же встал. Теперь моя очередь. Отойди, – а он ближе подходит.
Я раскачиваюсь, хотя он мешает, и я вот-вот ногами его задену.
– Отойди, иначе задену.
– А ты встань!
Ну я и задела. Не могу сказать, что случайно. И задела его по ноге, а у него там была большая рана с корочкой. Видать, больно было, он отвернулся даже и заплакал. Я тут же с качелей – прыг!
– Олег, прости, я случайно!
А он поворачивается и говорит:
– Ну, сука, сейчас в нос получишь.
Честно говоря, я опешила. И не поверила. Говорю, мол, только попробуй.
Ну он и попробовал. Зарядил мне в нос, я даже пикнуть не успела.
С тех пор уважаю предупреждения, соблюдаю очередь. (Виолетта Полякова)

Мальчик из интеллигентной семьи, поэтому драться было как бы табу… Но силы, видимо, были. Один раз, лет в шесть, когда пристали в песочнице — отбросил пацана где-то на метр от себя, точно помню, как он прямо летел. Его старший брат решил, что лучше ретироваться обоим. Классе в третьем толкнул одноклассника головой об стену, до крови. Больше особо и вспомнить нечего. Стыд перед родителями преобладал над избытком сил… (Гюнтер Даймон)

В детском саду в группе у нас был мальчик-задира, который не только бил, но еще и кусался, а я, в силу какой-то врожденной христианской морали, ничего не делала в ответ и приходила домой в синяках и укусах. Воспитательница сказала маме, чтоб научили давать сдачи, ибо она не в силах за всеми уследить и вовремя разнять. Мама научила, и на ближайшей прогулке, когда Андрей (кажется), снова ко мне полез, я толкнула его со всей дури, и он упал, ударившись виском о металлическую горку. Воспитательницу чуть удар не хватил, но нападения прекратились. С тех пор сдачи давала самоотверженно, обидчикам хватало одного раза, чтобы понять, что связываться не стоит. (Natasha Pankova)

Мне было 7 лет, первый класс. Самое яркое воспоминание о той ужасной школе, как я бью мальчика санками по спине во имя добра и света, конечно же. (Nastya Tikhomirnova)

Однажды разодрались мои подружки, в ярости орали друг на друга и вцеплялись в волосы. Я лезла между ними и за это тоже огребла. Было ужасно стыдно, прохожие шли и выворачивали головы. (Наташа Слюсарь)

Пока была мелкая — очень любила подраться. Потом стала бояться, что я кого-нибудь покалечу, а родителям штраф впаяют, а у нас и так денег нет. Сейчас жалею, что перестала быть драчливой — может, удалось избежать бы травли, если бы кому-нибудь руку сломала или лицо разбила. (Aliise英照Donnere)

Ранее детство провел в Комсомольске, дружил со взрослыми детьми, в основном детьми бывших зэков. Посему драться умел. Сам не вызывался, но если надо было, драл нещадно. (Игорь Колесов)

Я пришла в школу из очень хорошего детского садика, прикрепленного к НИИ, где любой минимальный силовой конфликт был сумасшедшим ЧП. Ну там, когда меня, трехлетнюю, укусила трехлетняя же сокамерница, директриса садика, белая как мел и в запахе валидола, встречала маму у ворот. Поэтому более простые нравы в школе оказались для меня… не то что даже сюрпризом, а крушением мироздания. Я просто была не в состоянии понять, что происходит и как на это реагировать. Через пару недель я пожаловалась на происходящее старшему брату, и он кратко открыл мне две вещи — а) что бить людей можно (это действительно было практически сатори) и б) как это эффективно делать. С тех пор, как только конфликт доходил до стадии, когда силовое развитие становилось неизбежным, я очень спокойно и без истерики отвешивала собеседнику оплеуху. Первой. Одну. Почему-то это производило на окружающих неизгладимое впечатление (при том, что я была младше всех и очень мелкая даже для своего возраста) и никакого развития не следовало, да и вообще меня быстро признали полным отморозком и перестали цепляться. (Jane Dukhopelnykova)

Лет в 7-10 каждый день была вынуждена отбиваться от двух братьев-хулиганов из нашего класса. То пнут, то сумкой по голове шмякнут, то в снег лицом натыкают — все как-то без причин. Я ужасно зверела и старалась дать сдачи. Одному как-то раз извернулась нос разбить ногой, когда меня на пол уронили. В 5 классе как бабка отшептала, и эта хулиганская компашка стала приглашать нашу девичью в кино. С тех пор драться не приходилось. (Лилька Холодарь)

С 1 по 3 класс была изгоем в классе, никто не хотел со мной дружить, одноклассники издевались и учителя подливали масла в огонь публичной критикой моего корявого почерка и «неаккуратных тетрадей». В какой-то момент, к сожалению, не помню в каком именно классе, либо в конце второго, либо в начале третьего, я начала драться. Любой ребенок в школе, кто посмел меня оскорбить в очередной раз, унизить, получал леща или пинка. После меня перевели в другой класс и обстановка в коллективе изменилась, меня начали принимать и появились друзья. В подростковом возрасте на даче попала в компанию шпаны, где тоже подвергалась издевательствам, в основном из-за веса. В 14-15 лет на очередной сходке шпаны один из моих обидчиков решил взять новую планку и унизил меня перед толпой под общее ржание. Помню, как я абсолютно осознанно повалила его на землю и начала пинать от всей души. После этого я выбираю себе компании и друзей. Очень стыдно за все эти истории и как жаль, что у этой жестокости есть место в нашей жизни. А, ну и в 28 лет у меня диагностировали СДВГ, что, собственно, объясняет нетерпимость школьной системы и одноклассников к неспокойной выскочке, которая не может учиться. (Lina Lipkin)

Я не дралась, хотя в младшей школе, проверяя, на сколько хватит моего терпения и миролюбия, меня пытались обижать (отличница, очкарик, бабушка за ручку в музыкалку водит — прекрасная кандидатура). А со временем выяснилось, что я не только читаю больше многих, но и рассказчица хорошая. Тем и спасалась в подростковом возрасте. Особенно отъявленные хулиганы любили слушать в моем пересказе разные увлекательные истории и потому берегли меня, не обижали. А вот моя двоюродная сестра характер имела боевой. Лет в пять вышла во двор с огромной деревянной саблей и разогнала мальчишек, которые обижали ее старшего брата, типичного ботаника. Да и потом наказывала нахалов, не раздумывая. Однажды зимой, классе во втором, она сорвала с пятиклассника шапку (за то, что обижал, проходу не давал) и забросила в кузов проезжавшего мимо грузовика. Когда вечером к ним домой пришли родители этого хулигана и увидели маленькую второклашку с косичками и бантиками, им даже стыдно стало за своего сына. Но все равно пришлось им отдать почти новую дедушкину ушанку. Тогда, в конце пятидесятых, это был дефицит. (Ирина Чеп)

Почти совсем не дралась. Но, так как была похожа на мальчика, окружающим казалось, что я просто обязана быть драчуньей, и упрекали меня в том, что распускаю руки. Забавно, конечно. (ксения грикит)

Даже не знаю, как при моем неспокойном и задиристом характере мне удалось не драться вообще. Помню только поджопник в подростковом уже возрасте, когда моя подруга огрызнулась на подвыпивших парней и пустилась бежать. Поскольку бегство было ниже моего достоинства, поджопник получила я. (Ирина Сарры)

Когда мне было пять лет, воспитательница в детском саду попросила маму поговорить со мной аккуратно. «Он бьет за дело! Но очень жестоко!» (Саша Алехов)

У нас в детстве в центре как-то не было драк, ни в школе, ни во дворе. А когда переехали в моем 8 классе из центра, тут-то уже был бандитский район. Я была в ужасе, куда меня перевезли. (Marina Kazantseva)

А я в основном дубасилась с девочками, с мальчиками было дружна, двое были влюблены, да так яро, что я их ненавидела, дурында! Нет чтоб использовать эту любофф — может, это и было причиной нападок. Жили в снегах (Камчатка), до сих пор помню, как таскали друг друга в сугробах, и домой я возвращалась мокрая и злая. (Marina Koval)

Драться в школе не умел и не любил, за что, естественно, и получал. Но однажды, получив пинок сзади, автоматически развернулся и поставил фингал обидчику, что ввело его в ступор. Так приобрел полезный навык, который пригодился в армии. (Юрий Руденя)

Прошли мы как-то в школе, в 6 классе, медосмотр, по которому у меня дистрофия 2-й степени была. Вызвали родителей в школу, прочитали лекцию о том, что девочку нужно кормить лучше. На рассказы моих родителей о том, что ем я как не в себя и это просто щитовидная, не повелись. Пока однажды я не набила морду мальчику за то, что он съел мою сосиску в тесте. После этого меня никто не называл слишком тощей и хилой. (Mila Umanskaya)

Я не дрался. Конфликтов с одноклассниками не то чтобы избегал, они просто не возникали. Человеком я был несволочным, никого не закладывал, и бить меня было не за что. А вот в 8-м классе возник у меня спор из-за девушки. И даже тут драки не случилось. Зато почти случилась дуэль, для которой из спортзала были позаимствованы две рапиры и доведены в школьной мастерской до боевого состояния напильником. Чем закончилось, пусть останется маленькой тайной… скажем только, что оба участника живы. А от дамы я уже 35 лет получаю ежегодные поздравления ко дню рождения. (Андрей Зеленев)

С садика маме жаловалась, что меня бьют, один, второй, третий раз, мама не знала, как мне помочь, и посоветовала давать сдачи. И я стала эту сдачу давать так, что мама пожалела о своем совете. В первом классе мама одноклассника прибежала в школу на меня жаловаться, а я его не била, а просто за грудки схватила и вокруг себя крутанула, как в танце, А когда подросла, мальчики стали вниманием донимать и тоже без драк не обходилось. (Ornella Corleone)

Я дралась, но ужасно боялась навредить, воображение разгоняло за секунду до похорон противника, а там его мама плачет. Было жалко. Папа метался между тем, что я должна уметь защищать себя и тем, что «ты же девочка», когда я приходила с палкой во лбу вся в крови. Однажды лет в 18 с моей подружкой грубо разговаривал парень в ночном клубе и поднял ее лицо за подбородок резко, я сидела за столом, а в следующее мгновение очнулась, крепко держа его за кадык на танцполе. Так я узнала, что такое состояние аффекта, больше не дралась. (Ekaterina Suptelya)

Дрался, но была психологическая проблема бить в лицо. (Евгений Гендельман)

Дрались с пацанами после школы. Дрались со старшим братом в подростковом возрасте. А еще в первом классе с одноклассником устроили дуэль на указках, за что огребли по колу за поведение в дневник. Потом семья ехидно издевалась, что девочка-почти-отличница заработала кол в первом классе. (Елена Маслова)

Я была самая маленькая и младшая в классе, отличница, но довольно дерзкая, если задеть. И вот однажды, в так называемом «трудовом лагере» (О Боже!), когда 12-летние мы с подружкой шли после прополки огурцов и весело пели, я довольно резко огрызнулась на реплику старшеклассницы, которая велела нам заткнуться. Надо сказать, что девица та была боевая, бывалая, на пару лет старше. Она не преминула тут же «забить стрелку» за сараем, после отбоя. Понимая, что ничего хорошего меня там не ждет, я ходила в жутком страхе полдня, пока это не заметила одна из моих одноклассниц, закаленная в подобных боях. Так как в классе меня любили и списывать я давала всегда, она решила за меня вписаться. Пошла к старшей хулиганке, и вот не знаю, что уж она ей сделала или сказала, но стрелку милостиво отменили, и я выдохнула. Оля Коптева, спасибо тебе! (Marina Gaft)

Я была девочка рослая, поэтому меня особо не трогали. Особенно после того, как перейдя во второй класс в новую школу, я у доски дала сдачи главному хулигану. Хулиган остался с фингалом и уважительным ко мне отношением на оставшийся период учебы. (Вика Рябова)

Меня страшно доставал одноклассник. Задевал, подкалывал, тыкал в спину карандашом на уроках. Папа мне объяснил, что если я хочу отлупить его сменкой, то рука должна идти снизу вверх, потому что сверху, пока я замахиваюсь, у него есть время убежать. Ну я вечером после уроков и двинула его, снова прикопавшегося, без замаха, снизу. Попала по носу. Пустила юшку. Он с воем убежал домой, пожаловался маме, та потом звонила моему папе разбираться. Папа сказал, что мной гордится. (Саша Смоляк)

Дралась два раза. Первый классе в 5-6 с одноклассницей на школьном стадионе — она попала курткой в собачий сортир и все засмеялись, а мне было стыдно, причины драки не помню. Второй позже — тоже по неизвестной причине, с одноклассником, насмерть. В кабинете оказалась мама другого одноклассника и сказала мне, что я не должна драться, потому что девочка — очень хотела стукнуть и ее, но почему-то не стала. Как выглядела эта мама, помню очень отчетливо, сейчас бы стукнула. А еще помню, как не подралась: классе в пятом мальчик бил девочку ногами в живот, очень хотелось убить, но что-то остановило — кажется, я была далековато. Вижу эту сцену очень отчетливо, даже свет из окон и от лампы над доской. Лет сорок прошло. (Надежда Александрова)

Когда меня, кажется, в 3-м классе начали задирать пара парней в нашем классе, я сказала им, что у меня старший брат боксер (а он таки занимался боксом и тоже учился в нашей школе). При этом брат научил меня вставать в защитную стойку, что я тут же и продемонстрировала, за что мгновенно получила кулаком в плечо и кличку «лев-боксер», но кличкой я втайне гордилась. В стойку встаю до сих пор. Иногда дралась с девчонками, редко, но если уж, то закрыв глаза и молотя наотмашь. Тогда поняла, почему иногда так классно подраться. Энергетически дико крутая вещь, если, конечно, в меру. (Елена Львова)

Моя мама ругалась, если узнавала, что я не бью обидчика! Поэтому да, я била в ответ. Но это было всего несколько раз, когда совсем уж что-то критичное. Например, когда меня душили или били по голове. (Полина Шех)

В садике ударила мальчика гантелей. Он безбоязненно не стал убегать, потому что гантель была пластмассовая, полая внутри, легкая (и красная, но это к делу не относится, просто помню ее, как вчера было), но я в нее насыпала песку и еле до мальчика доперла, а подняла и врезала уже на чистом принципе. Второй раз классе в шестом подралась на перемене с одноклассницей по фамилии Смердова, причины не помню, но помню свою совершенно ослепляющую ненависть к Смердовой. И помню, как мне хотелось Смердову укокошить, но она сопротивлялась довольно успешно и все время выскальзывала из рук, как намыленная. Пару раз я ей все-таки удачно попала кулаком в глаз и оторвала воротник, а она мне вцепилась в волосы. В процессе мы сопели и иногда матерились. Нас разнимала историчка, которой кто-то из нас снес очки с физиономии (не стой под стрелой и не ходи по ж/д путям). (Лора Белоиван)

Мы с братом сильно дрались. Сперва я его била и царапала ногтями, потом он вырос и стал меня бить. Я от него пряталась в туалете. Он придумал дотягивать к вентиляционному отверстию между ванной и туалетом душ и открывать кипяток, чтобы меня из туалета выкурить. В школе почти не дралась — один раз мы пинались с подружкой. У нее были остроносые туфли — было больно. С братом мы долго дрались — лет до 16-17 моих. Он меня страшно бесил и раздражал. Умел очень зло говорить гадости. Так что я срывалась и кидалась на него с кулаками. Когда он вырос, драться было уже себе дороже: он толкнет — я отлетаю как воздушный шарик. Но я очень долго не могла удержаться. (Мара Днестровская)

Меня папа учил бить кулаком. И говорил: старайся не драться до последнего, но если таки придется — бей один раз и сразу сильно. Не получится первый удар, будет долгая противная возня, а получится — противник, скорее всего, спасует. Один раз я таки воспользовалась этими знаниями и отвадила нашего местного хулигана от девчачьего туалета — у него была привычка прятаться за дверью и пугать девчонок. Однажды он выпрыгнул на меня, я с перепугу замахнулась и точно, как учил папа, засветила ему кулаком в переносицу. У него пошла носом кровь, он завопил и удрал, и больше никогда не приходил в этот туалет. Горжусь до сих пор. Это было классе в третьем, наверное. (Olga Rotstein)

Никогда не дралась, но очень болезненно относилась к нарушению личных границ. И однажды во время сбора яблок мне по голове одноклассник попал яблоком. Я была маленькая и тощая, а он здоровый уже дядя. Так я впала в ярость и гнала его до барака, где мы жили, а он, соответственно, убегал и закрылся, а я пыталась выломать дверь. Через 30 лет я гостила у него в Израиле и он вспоминал это с недоумением — и чего я бежал?! И что ты мне сделать могла — без слез же не взглянешь? Но было, говорит, реально страшно! (Мария Ромейко-Гурко)

Мы со старшим братом дрались до первой крови. Жестко, без сожалений. У него было превосходство по всем статьям, и он профессионально доводил меня до белого каления, когда дым шел из моих ушей и я становилась невменяемой. Именно в таком состоянии меня обычно заставали родители со своей фразой: «Аня, ну ты же девочка». Могу рассказать примерно миллион разных историй на этот счет. Разной степени веселости, но сути это не меняет. Зато в школе я была звезда. Меня боялись все мальчики, так как я била сразу, не раздумывая ни секунды. Этим заслужила большое уважение в классе, которое (хахаха!) сохранилось до конца школы. Когда меня выдвигали в первую пятерку пионеров (что было ужасно почетно), мой одноклассник Вовка Ижутов так и сказал: «Давайте выберем Аню, она классно дерется!» Короче, нет таких умений, которые бы не пригодились в жизни хоть однажды. (Анна Уштей)

Не дралась. Но однажды толкнула одноклассника, а он влетел в окно и разбил стекло руками, там была трещина и все легко посыпалось. Он порезался, несильно, больше оцарапался. Вызвали маму, та молча приехала со стеклом и рабочим. Молча, потому что я ей объяснила, за что я его так. Редкий гаденыш был этот одноклассник. Меня, конечно, песочили на собраниях, но я не пожалела ни разу, хотя и принесла извинения ему. (Anna Vladimirovna)

Господи. Я вообще никогда не дралась. Ну только с Виталиком в первом классе. Я его за ухо укусила, родители потом что-то выясняли. Виталик, извини. (Наталия Лукьянова)

Сама не начинала драк. Но, если нападали, билась до последнего. Мальчик, которому я нравилась в начальной школе, каждую перемену вставал напротив меня и начинал пинаться. Я пиналась в ответ. Все ноги были сине-черные. Еще очень любила выдумывать, за это мой 1а класс английской спецшколы решил меня избить, прямо всем классом. А я была симпатичная, со светлыми вьющимися волосами, вида абсолютно беспомощного. Начали бить, разбили, по-моему, нос до крови, а я не убегаю и продолжаю драться. И мальчишки, которые были в авангарде бьющих, испугались. По глазам было видно. Они не знали, что делать дальше, когда уже кровь, а я не убегаю. И отступили. Больше у меня в классе проблем не было, даже в подростковом возрасте. Меня, по-моему, опасались. (Наталья Орлова)

Я была старшей в семье и дралась за брата, он был младше меня на 4 года, высокий, но трусоватый. Я ж считала, что я должна защищать своих. Дралась сильно, не по-девичьи, с пацанами с других районов и дворов. Они были отъявленные хулиганы и имели плохую репутацию. Но я при этом была отличницей, училась в музыкальной школе и в двух школах висела на досках почета. Помню, как-то раз один сильно пнул меня в живот, было очень больно. Вообще в наши времена школьные драться было нормально: почти все дрались, ходили район на район, девчонки тоже дрались, иногда из-за парней. Странные времена. Брат, кстати, немного вырос и сам стал драчуном известным, так что передала эстафету. (Дина Досжан)

Всегда избегала и не умела драться, была единственной девочкой, которая не выходила с другими за школу «на разборки». Я не помню почему, но у меня ни с кем не было конфликтов, я всегда была миротворцем, сейчас думаю, что лохматые, потные, а то и в крови девочки — мне было просто некрасиво. В морду давать научилась уже
сильно позже, специально тренировалась защищать свои границы. (Анна Черепнина)

Я дралась в школе активно до второго класса. Сама не задиралась, но отбой пацанам давала суровый. После жалобы родителей оппонента моя мама провела разъяснительную беседу на тему «Драться нельзя, необходимо сообщать учителю». И понеслось…. Обижали меня легко до выпускного класса. А там вдруг у меня сорвало крышу, и я серьезно избила унижающую меня одноклассницу (как выяснилось потом, она и ни при чем была именно в этот момент). Но накопившееся напряжение вырвалось наружу. После этого не сдерживалась больше. Реагировала почти сразу. (Oxana Dereza)

В детстве не дралась, так воспитали, что ни-ни. В 15 меня отметелили деревенские девки на чужой даче за то, что понравилась их парням. Потом у меня было 5 лет карате, и есть 4-й кю. Не пригодилось, слава богу, по-серьезному. (Екатерина Казанцева)

Запись на первой же странице моего школьного дневника в 1 классе гласила: «Подралась с Сашей Курышкиным! Поведение — 2!» Шел третий день моей учебы в школе, Саша был на две головы выше меня, а я — самой маленькой в классе. Я росла с мальчишками, так уж распределилась статистика рождаемости в нашем проезде между улицами, что из всех сверстников я была единственной девочкой. Поэтому в глаз могла дать примерно с рождения. А потом меня еще и в спорт отдали, и я представляла из себя очень агрессивные 17 килограммов (столько я весила, когда пошла в 1 класс). Однажды много лет спустя, когда 17-летняя я возвращалась с первой стипендией из университета, это спасло мне если не жизнь, то как минимум здоровье. На меня напали в подъезде. Мутный парень зашел за мной и, захватив сзади на лестнице, приставил нож куда-то в район солнечного сплетения. Рефлексы и мышечная память сработали сами. Я вывернулась и дала ногой в печень. После чего, воспользовавшись его секундным шоком, начала орать на весь подъезд и он быстро ретировался. Драться уметь очень полезно, в общем. (Изабелла Кулешова)

В 4-м классе моя одноклассница раздавала всем свой дневник с анкетками. Ну, помните: как тебя зовут, сколько тебе лет, твои любимые фильмы/группы/уроки. И одного мальчика я почему-то бесила так, что в графе про заветную мечту он написал: «Хочу, чтобы Марина сдохла». Когда я это увидела, пришла в такую ярость, что после урока подкралась к однокласснику, подпрыгнула и оставила огромную царапину у глаза, а он мне двинул локтем по скуле. Помню, что училка вызвала в школу и его, и моих родителей. И как мы на пару ныли, а мама этого мальчика и моя бабушка долго и громко ругались, выгораживая нас. Чем конкретно все закончилось, не помню, но у учительницы ко мне отношение сильно охладело с того момента, а одноклассники стали считать несколько неадекватной. Уже в старшей школе мы с этим одноклассником вполне приятельски общались. (Марина Кирюнина)

Было всего две драки, оба раза я защищалась и оба раза победила. Есть даже общее фото: сижу я с зелеными полосами на лице (царапины замазаны), а рядом девочка с зеленой головой (зеленкой лечили удар стулом). В подростковом возрасте поняла, что достаточно сцапать за воротник или волосы и угрожать. Со взрослыми тоже работает, кстати. (Алена Белозерова)

Я подралась классе в третьем — фигачились тряпками для мытья доски, мел пол-урока в воздухе висел. А потом стала изобретательней, просто пришила на уроке труда девочку к стулу, ее вызывают, а она вместе со стулом встает. (Ольга Кузнецова)

Меня били, а я терпела. (Neanna Neruss)

В 14 лет у нас с подружкой возникли разногласия по поводу 8 марта. В итоге я стащила с нее шапку и бросила в лужу, а она меня укусила так, что шрам можно найти до сих пор. В чем были разногласия, уже не помню. (Евгения Риц)

Дралась, прям вот дралась дважды. Первый раз в школе, классе в пятом, с девочкой из своего же класса. Ее дразнили за отвратительный характер и заодно по национальному признаку. И она почему-то решила, что я принимаю в этом участие, хотя вообще мимо шла. Дрались насмерть. Она от обиды, я от неожиданности, наверное. Выдранные волосы, расцарапанные лица. Еле растащили. Больше меня не трогали в школе ни по какому поводу. Второй раз на улице к подружке прицепились «мутные девки» из-за модных тогда брюк Капри (укороченные такие, вроде капри), я в ответ показала фак, меня избили, сломали нос. Теперь страдаю насморками постоянно. (Natalia Peleshenko)

Первый раз я ударила противного Миловидова его же машинкой-самосвалом. Зелененький такой был. Дворовая песочница, и нам по четыре. (наталия аксиньина-надарейшвили)

Драться я совсем не могла. Это было так дико — ударить кого-то, они все живые, теплые, мягкие. До ужаса просто, не могла — и все. Но однажды, мне было десять, одноклассник меня очень и очень долго обижал, называл на все свои выдуманные манеры толстой дурой и всеми словами около коровы. Я долго терпела, не обращала внимания, не обзывалась в ответ. А потом вдруг что-то: и я уже осознала себя страшно бьющей этого моего одноклассника. Я даже не дралась: я, которая слабее, как дикая зверина его просто избивала, он от неожиданности мало давал отпор. Апофеоз — я схватила рукой его за причинное место (нет, я в десять лет плохо понимала, как там что устроено, но на подкорке, видать, знала, что там — слабое и нежное) и чуть не вырвала. Он так закричал, что морок мой спал. Я остановилась. Больше не дралась никогда. (Екатерина Пилютина)

Врезала мальчику Диме в детсаду. Сама уже не помню, это со слов мамы. Когда за ним вечером пришел разруливать старший брат и выслушал, сказал: «Так тебе и надо, сам напросился». Мы с ним потом 9 классов учились вместе уже без побоищ. А еще одного пришлось укусить за руку в первом классе. Что характерно, тоже Диму. Тоже одного раза хватило. (Ксения Дубенецкая)

Даже не могу сказать, что я дралась. Я была как-то здоровее всех в классе, не выше, но намного сильнее, так что меня дразнили (а я была самая умная и нервная, поводов дразнить было достаточно), они убегали, я догоняла и била. Во втором классе одного мальчика стукнула головой о батарею до сотрясения мозга, тут уже учителя стали вмешиваться, как-то прекращать этот буллинг с последующим травматизмом. Классе в пятом меня пытались побить всем классом, не помню за что, ощущение такое было, что то ли книгу прочитали, где было про бойкот, то ли еще что, но вроде как пробовали новые формы, но пафосный бойкот переродился в привычное: а давайте побьем! Ждали после школы, столпились вокруг, я стояла спиной к стене, первого, кто толкнул как-то сильно придержала за руку, я же все еще была заметно сильнее всех, так что одноклассники вспомнили, что я вообще-то берсерк, и как минимум паре человек мало не покажется. Никому не захотелось быть этими жертвами, и все разошлись. (Татьяна Сачкова)

Я не дралась, но пару раз била и пару раз боролась. В первом классе меня самый маленький и задиристый мальчик дубиной называл — я раз сказала, второй сказала, потом кулаком ударила его по голове. Больше никто меня не обзывал, по крайней мере в лицо. В средних классах меня, крупную девочку, пытались свалить с ног самые толстые и самые спортивные мальчики класса — зацепились своими ногами за мои и тянули. Я продержалась перемену, как-то все это было без злости, нормально я прожила. (Оксана Ключинская)

Хорошо дрались. Во дворе отчего дома была война с мальчишками, у меня есть несколько тетрадей с придуманными шифрами, кодировками. Шишками от елок. Гнались друг за другом. Были письменные шифры и устные (команда девчонок, я как идеолог-вдохновитель — сейчас бы ни за одну из тех не играла). Кстати, тетрадки разыскать — мало ли для чего понадобятся. Время — лет шесть, плюс-минус, и еще дальше. А в школе в другом районе — с мальчишками: портфелями, летящими друг в друга и в окно, руками — бить по чему придется, беготней, после которой парты явно выходили из строя во всех смыслах; грязные, испачканные мелом, всколоченные… В общем, делом занимались. Помнится, была я и трое мальчишек. Регулярные драки не нравились девочкам класса. То рекомендовали налысо постричься (а у меня хвостики были, мальчишки дергали, и просто распущенные волосы) — не из-за женской солидарности, то фыркали неприязненно. По прошествии пубертата драки переросли в дружбу и нравится-не нравится. А дальше школа закончилась. В отличие от детства. Оно затянулось, драки переросли на интеллектуальный уровень или вовсе прекратились (поправляет очки на носу, подкручивает в душе осень). (Inna Kulishova)

Дралась постоянно, не вступая в переговоры. Только что не нравилось — сразу била на поражение. Но были моменты, когда теряла края. Если меня сильно довести, внутри, в животе, начинал раскрываться белый цветок, и постепенно меня всю заполняла белая ярость, и вот когда она доходила до глаз… Все, это была девочка-берсерк. Все равно, насколько противников больше, насколько они сильнее — остановить было невозможно. В школе об этой особенности знали и старались до этого состояния не доводить. А если все же случались эксцессы, то все экстренно разбегались и прятались. До сих пор так чувствую гнев, белым распускающимся цветком в животе. И кстати, в 90-е я решила, что это не баг, а фича, поскольку белая ярость несколько раз спасала мне жизнь. (Анна Бондаренко)

Мне не повезло, и я в детстве не дралась, если только с братьями и то как бы шутя. До сих пор задаю себе этот вопрос — почему? Я была очень острая на язык и могла много раз получить, но нет. Может, потому что всегда была среди пацанов и все секреты они доверяли мне, а я их не сдавала. Я была борец за справедливость и защищала слабых. А сама была маленькая и худая. (нина ушакова)

Насмерть. Сразу. Всегда знал, что не выйду живым. Слишком мелкий. Потому — сразу унижать и повреждать. Чтоб больше не лезли. У младшего, кстати, та же фишка. Хоть в стране, где мы живем, насилие запрещено и карается. (Олег Литвинов)

Драться приходилось начиная с 3 класса. Непонятно почему одноклассники, оказавшиеся детьми советских люмпенов, решили, что пришло мое время ответить за распятого Иисуса, и начали меня ловить после школы. Несколько не очень удачных с моей стороны поединков закончились разбитым носом и губами, ссадинами на кулаках и синяками по всему телу. Потом мне пришло в голову что совсем не обязательно драться и можно попытаться избежать драк, если быстро передвигаться. Благодаря этому в дальнейшем оказался в сборной института по бегу. Но попытки драться или просто избить меня прекратились после того, как я одному из нападающих удачно провел удар в челюсть и отправил в нокаут с потерей сознания. Тут же был поставлен на учет в детской комнате и получил серьезное признание со стороны местных хулиганов. (Boris Zhitomirsky)

Я перешла в 3-м классе в новую школу. Одноклассник влюбился в меня, но сказать не мог, а потому встречал меня по пути домой и нещадно бил. Я впадала в ступор, не понимая, за что. На третий-четвертый раз подошла к папе и попросила помощи. Папа ответил, что 3 класс — уже большая, нужно разбираться самой. У меня как-то не появилось аргументов на эти слова, но стало ясно: либо терпеть, либо дать сдачи. Одноклассник был ощутимо крупнее, поэтому я выбрала самую простую политику: кусаться и царапаться. Однажды он толкнул меня так, что я пропахала коленками асфальт и вернулась домой не только с рваными колготками, но и в кровище. Папа увидел, что это не детские разборки, и пошел к родителям драчуна. Проблему озвучили в школе, и наша классная руководительница приняла решение: мальчик будет в течение месяца оставаться после уроков и помогать уборщице, бабе Поле, мыть наш класс и площадку на этаже. А бабу Полю даже директор боялась!!! Ну, месяц прошел, другой… спустя время парень перешел на психологическую атаку: подбил двух одноклассников встречать меня после уроков и идти на приличном расстоянии, выкрикивая оскорбления. Или прятаться в моем подъезде между разными этажами и выпрыгивать по очереди с каким-нибудь «оригинальным» воплем. Об этом узнали мои подруги и стали провожать меня до подъезда: оставались на 1-м этаже и ждали, когда я дойду до 5-го и мама откроет дверь. В итоге пацанам это надоело и они отстали… но каково же было мое изумление, когда в 16 лет, закончив колледж, я бежала в библиотеку с кучей учебников и встретила своего мучителя с коляской, где сидели близнецы. Из той школы я ушла после 9-го класса и радостно забыла «школьные годы чудесные». А мучитель, оказывается, стал папой, о чем он сообщил мне, чуть не плача. Я тогда так опешила, что даже слов не нашла. А сейчас думаю: дай Бог, чтобы он не оказался домашним тираном. (Ирина Коготкова)

У нас была ужасная, ужасная классная руководительница, истеричка и классическая злыдня. Каждый понедельник классный час начинался с одного вопроса: «Староста, кто плохо себя вел на прошлой неделе?» А староста была я. И если я не перечислю имена и фамилии, получу неуд по поведению. Потому что надо стучать. И я перечисляла (да ладно, эти говнюки мне и самой мешали). А потом они меня били. Впятером. Загоняли на большой перемене в угол возле столовки, откуда некуда было деться. Мимо ходили другие ученики, учителя, работники столовой, завучи. Я держала в руках классный журнал, в него прилетали удары, а отбивалась ногами. Как-то маму вызвали в школу. Родители этих мальчиков обратились к директору, и моя мама оказалась на лобном месте перед всем педсоставом. «Ваша дочь — хулиганка! Она ДЕРЕТСЯ! Она поставила Михаилу фингал под глазом! Сергею разорвала рубашку! У Николая повреждена рука! Мы исключаем ее из школы!» Мама слушала минут десять. Где-то на второй минуте она впала в прострацию, была готова извиняться и каяться. Но они затянули экзекуцию, и мама пришла в себя. Когда ей дали слово, она уже была в боевой готовности. «Паааазвольте, это что получается — пятеро мальчиков напали на одну девочку, а теперь она же и виновата?! А куда смотрели учителя? Как такое может произойти в вашей школе? Вы считаете эту ситуацию нормальной?!» И тут маму понесло… В общем, дело замяли, в открытую меня больше никто не бил. Так только, с лестницы спускали анонимным тычком в спину. Не люблю школьные годы. С чего бы это. (Катрина Де Рик)

Я дрался до синяков и крови. В школе. Было обычное дело. Нельзя было не драться, даже если знал, что огребешь. Гордость, честь типа. Стал спортом заниматься, потому что получал. Потом реже. Потом сам побеждать начал. Потом наступили 90-е и драться стало бессмысленно — уже забивали. Но я поступил в университет. Там не дрались. Почти. (Владимир Безденежных)

Дралась. За волосы таскала, выворачивала руки, щипала за интимные места, пиналась. Сестру кусала до крови. Однажды меня по лицу отхлестал соломой мальчик, который мне нравился, и я ему вывернула руки на глазах у соседских ребят, унизив тем самым. Агрессии было много, и мы просто массово, всем двором не знали, что с ней делать. (Darya Mayo)

В первом классе меня пригласил мальчик, с которым мы сидели за одной партой, на день рождения. В подарок я несла ему игрушечный самосвал. Большой и зеленый. После праздничного торта мы решили поиграть в этот самосвал, но «что-то пошло не так» и мы подрались. Короче, домой я пришла с подбитым глазом, который потом еще неделю цвел всеми цветами радуги. (Olga Dmitriyeva)

Дралась, если лезли. И подружек не давала буллить. Однажды отлупила старшеклассника, который меня пытался зажать в углу. Я была мелкая и миролюбивая, он не ожидал, что я впаду в боевую ярость. (Дина Беркгаут)

Я драться никогда не умела. Поэтому в любой непонятной ситуации кусалась. Как-то серьезно поссорились с подругой, и я так озверела, что куснула ее за палец. Укус оказался ядовитым — палец не заживал недели три. (Anastasia Chavez)

A я не дралась. Меня просто регулярно били, причем я даже не пыталась давать отпор. Били без огонька, не с целью причинить серьезный ущерб, просто чтобы покуражиться. (Maria Filtser)

Я однажды дала в морду кулаком девице из двора. То есть я в принципе никогда до этого ни с кем сознательно на дралась. А тут не смогла удержаться. Это и не детство уже, мне лет 15 на тот момент было. Мы гуляли с собаками в одном саду, у нее была текущая доберманша, а у меня — бассет. И ее все хозяева собак просили не гулять в то же время, что и остальные. Но она отпускала свою собаку с поводка, а несчастных кобелей всех пород отгоняла от своей собаки пинками. Моего бассета она с особой жестокостью пнула ногой в живот — бассет собака низкорослая и коротколапая, удар ему достался сапогом внушительный. Ну, не выдержала душа поэта — я подлетела к этой девице и разбила ей нос в кровь. Помню еще, как ударила ее кулаком в подбородок и как странно и смешно откинулась у нее голова. Но меня оттащили. Наверное, покалечила бы. С тех пор лет 25 прошло, а соседка эта как меня встречает — в другой угол двора убегает. (Anna Besonders)

Нормально дрались. И с мальчишками в школе. И отряд на отряд в трудовых лагерях. И в спортивных лагерях лупили тех, кто подставлял команду или комнату. Ужас, конечно, вспоминать не хочется. Главное то, что это почему-то не пресекалось вообще, а чуть ли не поощрялось. Господи, какое счастье было в старших классах и особенно универе. Я мой универ вспоминаю как сладкий сон, не то что драки, малого конфликта не было. (Uggla Gut)

Я всегда вступалась за маленьких и слабых, хотя всю жизнь сама мелкая (на понимание: мой рост 156 см, и я всегда была ниже большинства сверстников). Билась смертным боем. В детсадовский период к нам домой время от времени приходили родители мальчиков, чтобы пожаловаться, что я бью их сыновей. В школьные годы виртуозно освоила вербальные методы воздействия взамен физических. В драках больше не участвовала. (Nadia Starodoubtseva)

Прямо драться не дралась. Приучила себя в случае ярости не бить человека, а по предметам: за одежду дернуть, за рюкзак оттащить, по столу кулаком. Напрямую, лицом к лицу, не били, а так, неожиданно. А вот мама дралась, дралась так, что ее в пионеры принимать не хотели. (Дарья Михайлова)

У меня есть какие-то очень смутные воспоминания о том, что я дрался года в три-четыре с какими-то ребятами в детском саду, зато я очень хорошо помню, после чего я перестал драться уже навсегда: после развода родителей я остался жить с отцом, который вдруг начал бить меня каждый день, иногда за малейший повод, иногда просто так для профилактики. Вот с того момента как отрезало. Я до сих пор не могу ударить человека, просто ни при каких обстоятельствах. (Dhani Biochemistry)

Дралась как пацан, ревела как девчонка. Был у нас в классе мальчик, который мимо меня спокойно пройти не мог. И регулярно наливал клей мне в портфель, обложку на дневнике расцарапывал, сменку прятал. Вот с ним мы дрались. И еще была девочка на класс старше, с ней мы тоже все время дрались, потому что она обзывалась. Когда как-то мальчик семиклассник разрезал нам резиночку, а я тогда была в третьем классе, я в дикой ярости повалила его на пол и била так, что он вопил и учителя втроем не могли меня оторвать. Дело в том, что он перед этим все время задирал нам форму и комментировал цвет трусов. Практически перестала драться я после случая, когда чуть не убила одноклассника, он упал лбом на штырь, торчащий из парты, — 11 швов. Чуть в сторону — был бы не лоб, а висок, чуть вниз — быть бы ему без глаза. После этого задираться он перестал. Снова начала драться в 7 классе, когда перешла в другую школу — подралась с девочкой, главным авторитетом девчачьей компании. Нас разливали из ведра, из которого мыли пол. Она меня после этого зауважала, со мной пыталась подружиться, но я уже ни с кем особо не сближалась. А, да, еще я стукнула парня, который упер у меня колесо от велосипеда. Просто подошла к нему, спросила: «Это ты спер?» — «Ну я, и чо ты мне сделаешь?» Он в двух классах сидел по два года, ему на тот момент было 16 или 17, мне 13. Я подпрыгнула и дала ему в нос. От неожиданности он упал, и я добавила в ухо. «Больше не подходи, и я тебе ничего больше не сделаю». Это я сказала совершенно спокойно и села за парту, и тут вошел учитель. «Кто это тебя так?» — «Рубштейн». Учитель говорит: «Уважаю», — и пожимает мне руку. Этот парень был выше сантиметров на тридцать и шире в плечах в два раза, я его опустила. (Мария Рубштейн)

Не дралась, но отбивалась. А будучи не очень сильной и к тому же близорукой, отбивалась не руками, а ногами. Это длилось ровно одну зиму. У меня были мегакрутые дутые сапоги с очень крепкой подошвой. Пара ударов по голени, и любители школьных потасовок обоих полов отстали. Правда, из-за синяков пострадавших меня отчитала классная руководительница. Но обычно в нашей школе дрались только мальчики и исключительно между собой. Девочек трогать было запрещено. (Мария Эксер)

Обычно заступалась за кого-нибудь. Например, за пугливую девочку с косоглазием, которую травили во дворе. Бывали и драки-турниры, с рыцарским уважением к противнику, до первой кровянки. Тут у меня был свой коронный прием: снизу в нос кулаком, не очень сильно, не очень больно, но кровянка обеспечена. Дралась и за себя. Лет в семь или восемь впервые услышала слово «жидовка» и тут же — что жиды все трусы и от фронта прятались. Это мне кричали двое мальчишек примерно моего же возраста, но хлипкие, когда я в Кратове мимо них на велосипеде проезжала. Вечером я узнала у папы, что слово гадкое и так дразнят евреев («А кто такие евреи?» — «Ну, я, например, и половина твоей родни»). Ах, вот как! На другой день я поехала тем же маршрутом. Мальчишки приготовились меня дразнить, но я сама спрыгнула с велика, сгребла их за шкирки, стукнула лбами друг о друга и рассказала, сколько у папы боевых орденов. А потом, не дожидаясь, пока они очухаются от внезапного наскока, умчала на велике домой. Больше ни разу пакостей от них не слышала. Ну, и еще была не столько драка, сколько война, битва с Наполеоном. Я была Кутузовым, а Сережа Догадкин — Наполеоном. Оба в четвертом классе. Это уже в Москве. Дрались армиями, но беззлобно, это была долгая игра. Иногда выходили на кулачную дуэль полководцы. Для этого нужен был вызов. И вот однажды мой старший брат сочинил и написал от моего имени картель по всем правилам, с карикатурой. Письмо начиналось словами «Наполеон дурак!» Я свернула его в трубочку, задрапировалась зеленым одеялом и понесла в соседний подъезд, где жил Догадкин-Наполеон. Позвонила в дверь, прикрывая лицо одеялом-плащом. Но открыл не Догадкин, а его бабушка. Я сунула листок ей, а сама удрала по лестнице вниз. Бабушка меня узнала и отнесла письмо в школу. Был дикий скандал. Выдра, наша учительница, понимала, что и слог, и почерк не мой, и требовала сказать, кто оскорбил императора. Я, конечно, молчала. Вызвали родителей. Они выслушали с серьезным видом, дома сделали выговор брату, а Кутузова не ругали. Дуэль — дело благородное. С Догадкиным мы в знак мира еще разок подрались. А потом я пристрастилась к чтению и драться перестала. Ну, почти. (наталья мавлевич)

Никогда не дралась в школе, максимум могла пеналом ударить, если какой-нибудь одноклассник грубил мне. А вот когда моя мама стала работать в еврейской общине, я сразу стала «еврейкой» в классе, обычно какие-то перепалки переходили в словесную агрессию с моей стороны в качестве защиты. Ну и когда в 11 классе у кого-то из одноклассников украли телефон, мне одна девочка сказала, что я могла украсть телефон, потому что я из разведенной семьи, да еще еврейка. Но в целом в школе училась отстаивать границы своей личности, насколько умела. (Юлия Андреева)

Дралась самозабвенно, но со временем мальчишки стали сильнее. Пришлось прекратить. (Катя Шитикова)

Моя первая драка зафиксирована в дневнике 2-го класса. Так и было написано: «Дралась дневником». (Елена Григорьева)

По-настоящему подрался один раз — прыгнул с парты на одного рыжего хама и поломал ему руку и ключицу. Меня затаскали к администрации, так как перелом оказался тяжелым, но я совершенно не сожалел о случившимся… а вообще меня не трогали, может быть, чувствовали какое-то отчаяние… (Николай Кононов)

Дралась с детсада, разбила нос мальчику в кровь, но дружила тоже в основном с мальчиками, постоянно переводили из группы в группу. Во втором классе подралась с училкой, не позволила ей взять меня за ухо. Не то чтобы мне драться нравилось, я скорей была «борец за справедливость». Ну и постоять за себя научилась с самого детства, так как родители никогда не защищали. (Людмила Ковальчук)

Я не хотел драться. Я прекрасно понимал, что в словесном поединке или, скажем, в шахматном у меня больше шансов, чем в банальном мордобое. Так зачем мне это надо? Другое дело, что иногда нападали, и тут уж выбора не было. Иногда неожиданно удавалось свести бой вничью. Но бывали и случаи, когда шансов заведомо не было (скажем, старшеклассник-хулиган). Тогда стучал. Да, это считается «неправильным», но я до сих пор считаю, что был прав. (Pasha Nixon)

Было мне лет девять, когда соседский пацан Димон столкнул меня с сопки. Катилась кубарем, ревела, а потом во дворе нашла кусок арматуры (в нашем детстве из нее делали оградки для клумб) и отхреначила его. Димон был на голову выше и на пару лет старше, но сопли распустил, как маленький. Получила люлей от мамы и одобрение от старшего брата. (Анастасия Ким)

Я никогда не дралась с девочками, но как-то по умолчанию с первого дня считалась самой сильной девочкой класса. (Очевидно, два старших брата и наши сиблинговые бои наложили отпечаток, легко считываемый социумом.) Я была круглая отличница, но моя первая двойка в дневнике (по поведению) как раз связана с дракой. Поскольку я была самой сильной девочкой класса, то решила устроить бой с самым сильным мальчиком класса за звание «самый сильный человек класса». Два моих лучших друга — Сережа и Вадим — пытались всеми силами меня отговорить от этого мероприятия, но в итоге выступили секундантами: один держал мой портфель, другой сумку со сменкой и куртку. Было еще тепло, бой назначили на остановке через дорогу от нашей школы. Пашка, самый сильный мальчик класса, был на полголовы выше меня и сильно крупнее и больше массой, это я поняла, когда он повалил меня на землю. Однако у меня была техника получше и я умудрилась выкрутиться и сесть на него. Битва была тихая, без криков и шума, однако пылищи было много, буквально столбом. Мы оба применяли рестлерские приемчики, какие умели. В какой-то момент, когда до конца боя еще оставалось довольно много сил, раздался вопль и меня оттащили в сторону. Оказалось, что наша завуч (школы #13 города Рудного) увидела драку и, разъяренная, побежала нас разнимать. Меня возмутило такое вторжение в личную жизнь после школы и даже не на ее территории, но мне поставили двойку в дневник и даже вызывали «на ковер» к директору (досталось даже моим друганам, за то, что стояли и смотрели, вели себя не как «истинные октябрята»). Кто самый сильный человек класса, мы так и не узнали, однако уважение друг к другу испытывали всю учебу. (Сабина Нарымбаева)

Я дралась раньше, чем себя помню. Алгоритм был один и тот же. Когда мне перечили! Дай мне твое ведерко — ах нет, так вот тебе совочком по голове. Дай велосипед покататься — нет — так я в тебя плюну. Мишку моего обидеть решили — так драка с финальным кусанием противника. В нашем кооперативе домов творчества Бабушку часто вызывали родители пострадавших детей и спрашивали, почему девочка пяти лет «из интеллигентной семьи» так себя ведет. Бабушка, артистка театра, воспитывавшая меня по системе Вальдорфа, была смущена и объяснила это явление темпераментом — мол, рыжий ребенок особый, для социума не создан. Так, мол, профессор сказал. И я до сих пор терпеть не могу, чтобы мне перечили, критиковали и обижали тех, кто мне важен. Теперь только вербально совочком по голове выдаю. Но и физически могу при нужде. (Маша Анощенко)

Мне приходилось защищаться от нападок одноклассников. Однажды так оттолкнула мальчика, что тот упал на батарею и сломал руку. Больше ко мне не приставал. (Лидия Симакова)

Дралась все детство яростно и самозабвенно. Хотя в последние секунды перед самой дракой трусила так, что любые п***ли казались просто избавлением от этого страха. Потому и лезла в драку первая, чтоб эта мерзкая дрожь и пустота в животе скорее закончились. А внутри драки было уже легко и даже болеть все начинало уже после.
А иначе было никак. На роль милой девочки-девочки я никак не тянула, к тому же родители в раннем детстве рассказали, что ждали мальчика, Андрюшу. И я как неслучившийся Андрюша должна была от***ть и победить всех на свете! Папе все это, пожалуй, нравилось. Нас, дворовых детей, каждое утро возили в детсад на папином служебном УАЗике, и каждое утро я билась за самое козырное место рядом с водителем дядей Муслимом. День, когда точным ударом я сломала нос соседскому Эдику, стал днем, после которого никто уже на это место не претендовал. Не решались. Папа ходил довольный и говорил, что его девочка покруче их мальчиков будет. (Светлана Анохина)

Дрался, только когда обзывали жидом, но дрался насмерть, забыв себя, и эти два-три раза с пацанами много сильнее меня (что неудивительно) запомнились, потом забылись, и сейчас вернулись снова. (Yanislav Wolfson)

Я слишком хорошо училась в школе и слишком не любила заговоры, поэтому часто становилась их объектом. В ответ либо адски троллила заговорщиков, либо дралась, если они были слишком глупыми или агрессивными, чтобы понять слова. Драка решала проблему намного лучше: один раз повалишь одноклассницу, вдавив лицом в пол, и у нее само собой пропадает желание продолжать конфликт. Если обидчики собирались в большую группу и шансов победить не было, обидно шутила и быстро убегала. В общем, дралась, когда надо было показать, где проходит черта, которую со мной пересекать нельзя. Один раз дашь слабину, и тебя всегда будут пытаться продавливать. А самый последний раз дралась лет в 14 с парнем на две головы выше меня. Мы анонимно выпускали школьную стенгазету, а ему в ней что-то не понравилось, и он хотел ее испортить. Я защищала результат своего труда, но он, наверное, даже не понял, почему мелкая девчонка полезла с ним драться из-за газеты. Я по итогам получила гигантский фингал, но газету спасла. (Ольга Сартакова)

В пятом классе дала пощечину лучшему другу, однокласснику и соседу. За дело. Вскоре после этого он перестал быть моим другом. (Ирина Солодухина)

Меня люто лупили одноклассники. Каждую неделю мама ходила разбираться в школу. Но эффект был обратный — били еще сильнее, устраивали всем классом «темную».
В пятом классе я, доведенная до отчаяния, вдруг дала сдачи — в ответ на очередную оплеуху впечатала обидчика в шкаф. После этого было невыносимо страшно, что теперь меня совсем убьют. Но издевательства, наоборот, прекратились. Хорошо, что драться мне больше никогда не приходилось. Мне и сейчас стыдно, что ударила. У мальчишки были такие испуганные глаза! (Ольга Лучко)

Дралась, еще как дралась. В раздевалке после хореографии (я и «кони»: им по 6-7, мне 4-5) из-за разницы не побеждала никогда, и рваный купальник и юбки были ежедневно, но морально не сломили. В школе: у меня не было такого «ты же девочка, девочки не дерутся», у меня были классики детской мировой литературы, и в их книгах честь отстаивали храбрецы. Последняя драка была в мои 18 или 19, какая-то позорная совсем из-за сумочки и украшений: три девицы посреди бела дня в чужом районе г. Новосибирска хотели забрать себе, а я пожадничала. Отступили, еще и больной обозвали. Еще хорошо помню такой случай: на даче не дала отцовский Урал «погонять», была оскорблена словом проститутка и другими, насовала обидчику сильно, помню, что и лицом по гравию как следует повозила. Его мама приходила к моим на разборки: моя мама сразу ушла, даже слушать не стала (что-то про дураков круглых прошипела только), а папа терпеливо объяснил женщине, что его ангельский тощий детеныш в свои 13 лет был очень прав и большой молодец. А про лицо обиженного сказал, что, может, и заживет, хотя так даже и красиво, по-мужски. (Аля Афаневич)

Дралась исключительно в романтическом ключе. Был у меня кавалер в начальной школе, первые три класса он не владел другими способами выражения симпатии, кроме как учебником по башке. Дрались отчаянно. На четвертый год уже гуляли вместе и за одной партой сидели. (Вера Халдей)

Никогда не дралась. Стараюсь разговаривать и гасить агрессию. Или просто молча уходить, когда начинается скандал. (Татьяна Холодова)

Очень боялся сделать больно человеку. За что был неоднократно бит, очень обидно, но пересилить себя, чтобы ударить человека, не мог. Хотя в детском саду дрался два раза с самым сильным мальчиком, снимал тапочек (с твердой подошвой) и бил им в лицо, срабатывало с первого раза. (Андрей Махновецкий)

Меня в школе в Израиле пытались избивать (и одно время это получалось), но я настолько яростно била в ответ, что меня начали бояться. Тогда я начала заступаться за других, которых пытались бить, и у меня появилась репутация человека, к которому лучше не лезть, несмотря на то, что я была очень низенькой. А потом я вымахала под метр восемьдесят, но на тот момент я уже выросла и меня перестали окружать идиоты в таком количестве. (Esther Stacey Bolotin)

Лупила мальчиков стопкой учебников по башке. Они почему-то не протестовали, а становились в очередь, наверное, это был какой-то челлендж. Сейчас вспоминаю силу удара и теряю сознание от чувства вины: наверняка они стали идиотами. (Tinatin Dias)

Я всегда была крупным ребенком и командиром ю́ноармейского отряда, так что драться со мной никому в голову не приходило. (Елена Куценко)

Мне девочки в 7 классе почки отбили, в больнице лежала. Ненависти к себе я не видела, скорее, любопытство. На следующий год одна из них напала на меня в одиночестве и я ей наваляла, тогда я догадалась отловить их по одной. Потом, когда они снова собрались, для возмездия, не помню, что я говорила, наверное, в том смысле, что вечно они толпой ходить не смогут. На том все и кончилось. (Александра Каплина)

В деревне местный пацан кидал репьи в волосы моему младшему брату, тот маленький еще был, волосики длинные, и репьи плохо выпутывались. Я сказала так не делать, он не перестал, тогда я на него кинулась и мы катались и дрались в каких-то джунглях лопухов и канадской лебеды. Он был старше, выше и явно сильнее, а у меня был первый в жизни случай красной пелены перед глазами и краткой потери памяти. Поэтому он в итоге стал кричать и вырываться, пока не прибежали бабки и не растащили нас, назвав меня городской хулиганкой. Так что с поля боя я уходила гордо, с братом за руку. (Asia Datnova)

Дрался все детство и юность. Окраина Чертанова, там по-другому было не прожить. В районе числился ужасным хулиганом. 206-я, часть вторая старого УК висела дамокловым мечом над головой, пока на службу не забрали. (Алексей Соловьев)

Самая страшная моя драка в пионерском лагере неожиданно обернулась психозом на карантине. Мы тогда дрались за теннисный мячик, мне вырвали клок волос, и с тех пор на этом месте волосы росли более тонкие и жесткие, легче путались. Сидя в апреле как-то на балконе и распутывая кудри, я вдруг выбесилась на эту непослушную прядь и отстригла ее к черту. (Jana Wujkowska)

Иногда дралась с подружками, если мы ссорились, но так, несерьезно. Сегодня подрались, завтра помирились. Да и ссоры были из-за какой-то ерунды, которую я и не вспомню уже. С детства считала физические меры воздействия некрасиво выраженной капитуляцией, так что самой же было стыдно, если все-таки дралась. Тем удивительнее было слушать рассказ одноклассницы, что у нее назревает прямо-таки дуэль с девочкой из параллельного класса за что-то серьезное, типа сфер влияния в школе. Не помню, кто из них победил, правда. (Mervyn Quant)

Помню, в седьмом классе, стоя на крыльце школы, я вдруг услышал: «Драка!» На этот позывной 12-летний мальчишка реагирует только одним способом: со всех ног бежит посмотреть кто, кого и за что. А главный вопрос, который в этот момент крутится в голове – «кто победит?». Сразу за углом школы я увидел двух своих одноклассников. Один недавно перешел из другой школы, был покрупнее, покруглее и понаглее; другой всегда ходил в черном классическом костюме и в очках. Новичок явно задирал мальчишку в костюме. Это было видно и по надменной улыбке, и по жестким тычкам, которые он сопровождал обидными прозвищами. В этом возрасте любое публичное оскорбление похоже на удары кнута. И подростки, не останавливаясь, бьют по самому больному, как бы проверяя друг друга на прочность. А представьте, какое поле для насмешек, если ты ходишь в очках, классическом черном костюме и получаешь приличные оценки по математике. Все шло к драке. Я и другие наблюдатели ждали только одного — первого удара. Насмешки и тычки становились все жестче, лица мальчишек все злее. И вот тот, что в костюме, не выдержал и решил ударить. Если вы помните подростковые драки, то, наверное, замечали, что за секунду до момента первого удара мир замирает и на долю секунды вы как бы становитесь «не вы». Сознание умудряется перестать наблюдать за происходящим и отдает себя полностью во власть тела. Это переключатель, который есть у каждого. В этот момент нет Я, есть только тело. В этот момент нет сомнений и компромиссов, есть только движение.
Движение, которое сделал мальчишка в костюме, называлось «подсечка» и в игре «Mortal Kombat 3» активировалось клавишами «back + low kick». В игре это движение сбивает противника с ног. Я знал это, так как уже год мы вместе с нападавшим играли в эту игру. Я это движение знал, а он в него верил. Он доверился движению из игры и ждал, что противник его упадет на землю и будет повержен, а знакомый голос произнесет: «Flawless Victory». Излишне говорить, что ничего этого не произошло: удар с трудом прошел полукруг и остановился у ног обидчика, чем вызвал еще больший поток насмешек. Эти двое мальчишек в тот момент олицетворяли для меня два мира. Один — жесткий, властный, агрессивный, возвышающийся за счет другого; другой — загнанный, обиженный, мечтающий и, главное, верящий в свои фантазии. Меня тянуло к обоим мирам, я никак не мог понять, где же мое место, и метался от одного к другому, то разрешая себе фантазировать, то запрещая, боясь быть сбитым с ног на глазах одноклассников. (Даниил Колесников)

Меня можно было толкнуть, я бы упала, а потом можно было и убить, я бы вряд ли сопротивлялась. Если вдруг оказывалась свидетелем чужой драки, переживала такой животный ужас, что сейчас мозг потер все воспоминания, оставив только отметки, что такое точно было. К 43 годам никаких перемен. Пишу это, сидя в кафе, и на пару секунд даже в глазах потемнело и в ушах зазвенело. (Юлия Симбирская)

Я никогда не дралась, просто психологически не могла ударить. Однажды, когда мне было года три, меня укусила девочка на детской площадке. Ее бабушка, увидев это, сказала:
— Укуси ее тоже! — на что я ответила:
— Не могу. Она же живая!
Все детство дружила с мальчишками, каждое лето играли в войну с другими ребятами, цель была добыть их флаг. Силы были равны, в честном бою флаг было не достать. Я стала шпионом, ловко втерлась в доверие и спокойно флаг забрала. (Shulamis Elena Vilensky)

Я не дралась в детстве. Лет до десяти или я била (мальчиков, которые обижали девочек), или меня пару раз били старшие (и я убегала). Потом стала заниматься карате, и меня боялись даже те, кто не знал этого. Физическая подготовка не то чтобы дает уверенность в своих силах (невелики они у девочки), но вот спокойная готовность ударить, видимо, считывается. (Мири Цук)

Возможно, не совсем про драку, но, мне кажется, подойдет: моя соседка по студенческому общежитию (нам было лет по 20) — миниатюрная хрупкая миловиднейшая блондиночка — получила от старшего брата в подарок первый автомобиль, какой-то, по-моему, древний Опель. Очень она этот автомобиль любила, гордилась, вывозила нас с соседками триумфально в Макдональдс и на дискотеку, было очень круто. И вот она оставила машину на стоянке, пошла в институт. Возвращается, а машину ее уже открыл какой-то здоровенный мужик, садится в нее с целью то ли угнать, то ли ограбить. В этот момент Леночку перекрывает, она бросается на этого здорового мужика, вытаскивает как-то из машины, бьет его, ЗАЛАМЫВАЕТ ЕМУ РУКУ, ухитряется вызвать ментов, и держит этого мужчину заломанным до приезда полиции, откуда-то из ярости взяв сил. В итоге приехала полиция, чувака арестовали, а про этот случай еще статья в газете вышла. Ни до этого, ни после мы таких вспышек суперсил у Лены не наблюдали. (Элеонора Рузвельт)

Приходилось драться, когда отстаивала свою честь в школе. С девочками в школе не дралась, там все было ясно, но мальчики пытались делать некрасивые жесты и распускать руки, приходилось ставить на место, там битва шла не на жизнь, а на смерть. Дралась со старшими, когда заступалась за брата, дралась с отчимом, когда заступалась за маму. Дралась в училище, но уже со старшекурсницами, отстаивала свои границы и нежелание прогибаться, например, нежелание везти всех на своем горбу (давать списывать, почему-то они думали, если отличница, то можно прогнуть), приходилось драться, если не понимали слов. Но мне было легче выйти против толпы, чем щемиться по углам. Было легче заступиться за того, кого обижают, чем пройти мимо и потом страдать, что не сделала все, что было в моих силах. (Анжела Идрисова)

Дралась жестко, потому что нравы у нас на улице были непростые. А защищать было некому. (Анна Мурадова)

Меня один раз сестра подруги по школе выловила со своими девицами и за волосы оттаскала. Сказать, что это был шок — ничего не сказать. До сих пор не знаю, что это было, мы с ней всегда хорошо общались, может, перепутала меня с кем. (Светлана Макарова)

Дралась, если приходилось, могла нормально так втащить, но всегда это было неприятно, как бы «поперек себя». (Алиса Воскресенская)

Я дралась сильно, при этом была ужасной трусихой. Иногда побеждала. (Елена Луцук)

Имея двух старших братьев, была третьим самым младшим! Дрались двор на двор водопроводными трубами! (Lili Kor)

Я была очень воспитанной девочкой, но в 6 классе меня начали доставать три классные хулиганки. Я пожаловалась папе, а он сказал: «В следующий раз, когда они начнут тебя трогать, ударь самую главную». И я ударила главариху Светку по голове учебником истории. Все просто в осадок выпали. Она треснула меня учебником в ответ, но с тех пор они меня не трогали. (Marina Litvinova)

В школе задирали, но я всегда считала, что мое секретное оружие — сарказм, а не кулаки. Да и была я совершенно неспортивна. Правда, куда делся интеллигентный статский советник в моем лице классе эдак в седьмом, когда, подняв над головой стул, я на серьезных щах носилась за каланчой выше себя раза в полтора в попытке пришибить одноклассника, которой тот даже поверил, мне неведомо. (Nadezhda Zavyalova)

Я дралась с младшим братом, причем то, что начиналось с мелких перепалок, нередко заканчивалось сражениями на швабрах и других опасных предметах. Однажды мы так разошлись, что я, замахнувшись ногой, разбила стеклянную дверь в гостиной. Никто не пострадал, кроме меня самой; весь коридор был в крови, травмпункт, швы, месяц в бинтах. Шрам на ступне красуется уже второе десятилетие. (Ольга Солдатова)

Я хорошо училась и была социально активная, положительная девочка, но один раз сорвалась. Классе в пятом-шестом примерно. Был у нас мальчик небольшого роста и приличной такой вредности, и что-то он меня в очередной раз доставал-доставал и достал. Это произошло то ли на перемене, то ли на продленке, мы стояли рядом с доской и я его головой об эту доску хорошенько так стукнула. А он, хоть и ниже меня ростом, но все равно сильнее, вывернулся и дал мне в челюсть. Было больно и, помню, слезы выступили, но плакать же нельзя, чтоб он не торжествовал! Тут-то нас и разняли. Он кричал, что это я начала, но кто ж ему поверит, а я вообще молчала. Ну и совсем в детстве с младшим братом дрались, но потом я сообразила, что он, хоть и младше, а вот еще чуть подрастет и станет сильнее, и победит меня. Поэтому драться перестали и стали договариваться. (Светлана Евецкая)

Не помню, «как» я дралась. Но такого, чтоб была бита — не припомню. Это от малости роста и ярости страсти. Помню невероятное удовольствие от процесса. Запрещенных приемов, кажется, не применяла (типа «кусать-царапать»). А там кто знает — просто ярость и вдохновение. У нас в шестом классе однажды был честный поединок просто так между мальчиками и девочками, чтоб выяснить, кто лучше дерется (год 1986). В назначенный час пришли и дрались в парке возле школы, но неубедительно как-то. Потом, помню, немногие оставшиеся кидали напоследок вверх портфели (было дело в снегу, но когда молод — не холодно). Покидали-покидали — и пошли дальше жить. Довольные собой и друг другом. А один вид драки был особый. Близкая подруга иногда просила: пойдем тузиться (то есть драться). Только на тебя надежда, а то если не сброшу N килограмм до завтра, меня тренерша будет больно бить скакалкой. Это класс 2-3 где-то. Подруга занималась спортивной гимнастикой, через пару-тройку лет достигла КМС (кандидат в мастера спорта). Эта драка выглядела примерно как борьба нанайских… девочек: хватали друг друга за рукава и вертели в воздухе, кто первый упадет. Детские драки прекрасны. А взрослые — очень страшно (хоть взрослые драться толком не умеют). Много пили в городе и дрались. В том числе молодожены. И еще серьезные бои были — (1) с так называемыми местными и (2) с приставальщиками-мужчинами. Это уже могло покалечить. Помню, как меня подруга восхитила (та самая), когда парня о близстоящую березу спиной треснула — использовала обстановку. А другую подругу страшная залетная «местная» ударила по лицу, и я запомнила, как начинаются уголовные драки. Обидчица накручивала себя, крича на мою подругу: «Это ты меня нах послала?» Хотя никто никого не слал. Подруга выдержала, только покраснела сильно — то ли от удара, то ли и НЕ от удара. И с тех пор нет ее смелее на свете. А может, у меня три подруги в две слились. Ведь много времени прошло. (Yelena Zotova)

Избежала избиения лет в 13. В пионерлагере меня подсадили в столовке к банде деревенских красавиц. Они попали на смену к нам, интеллигентским заморышам, потому что их мамы работали в лагере. Оценив ультрамодную варенку, лосины и макияж в стиле «смерть пионерки», я сказала соседке по палате, что те девочки «похожи на светофор». А она им рассказала зачем-то, видимо, чтоб добиться расположения. Во время тихого часа все три оскорбленные звезды пришли ко мне. Я сидела на кровати и рисовала, а они обступили меня и прямо заявили, что будут бить. Тогда впервые обнаружилась моя способность мгновенно собираться в экстремальной ситуации. Я сгребла в кулак свои кисточки и карандаши и без раздумий ткнула ими в живот той, что надо мной нависла. И быстро побежала в сторону вожатской… Мою находчивость оценили и до конца смены не трогали. (Вера Павлова)

У меня в раннем детстве бывали необъяснимые приступы ослепительной ярости. Однажды меня в раздевалке детского сада у шкафчиков с белочками так разозлил мальчишка, что я избила его ремнем от его собственной цигейковой шубы! До сих пор помню ее цвет — оранжеватый цвет детсадовского плова. И почему-то это вызывает приступ слепой ярости, как эхо. Может, это против жизни я так бунтовала? Детский сад был сплошным насилием. (Julia Trubikhina)

Ровеснице в летнем лагере пришла в голову гениальная идея развязать верх моего купальника (прямо в море), чтобы мальчики посмотрели. Ровесница получила в нос, бегала жаловалась на меня всему лагерю, а потом долго и лицемерно убеждала меня, что для нее «это был шок… мы же подружки…» Лицемерие мне понравилось еще меньше, чем «прикол» с купальником. Еще я таскала пацанов за воротники — но это же так, почти флирт. (Daryna Melashenko)

Оооо… я не то чтобы систематически дралась, но был один раз, когда я на своем опыте поняла, что значит «состояние аффекта». Девочка с моей фамилией и в очках в жуткой советской оправе в конце 80-х за пару четвертей научилась игнорировать все подколы и обзывания. Но пришел 7 класс. И одноклассник-второгодник Ярослав по кличке «Шкаф» (ростом он уже тогда был на пару голов выше меня) что-то конкретно разошелся. Я проигнорировала «шлюху подзаборную» и что мое дело — сосать, и еще что-то в том же духе, но после «жидовки пархатой вонючей» шторка таки слетела.
Следующее, что я помню, — он лежит ничком на полу, я сижу верхом на нем, держу за волосы и равномерно бью головой об пол, каждый раз очень искренне спрашивая: «Ты извинишься?» Как мы попали в эту позицию, что этому предшествовало, мне так никто и не рассказал. Стащил меня с него подлетевший очень испуганный физрук. А Шкафа увезли в больницу, и в школу он потом не вернулся. Хотя мне рассказали, что он вроде как вышел в нормальном виде, без долгоиграющих последствий. Родителей потом вызывали к директору, но хода дело никакого не получило, уж не знаю, почему именно. Год я доучилась нормально, а потом сменила школу, — но тому была совершенно другая причина. (Инна Магарилл)

Дрался как смесь бульдога с баком. При всем, что мне казалось оскорблением, на глаза сходила красная пелена и я «шел умирать и убивать». В первый раз подрался в первом классе с десятиклассником-дежурным. Как подрался? Освоил принципы полета без крыльев. Поводов, как правило, два: толстый жиденок. Но я шел до конца: либо избит был я, что случалось чаще, либо лежит и плачет противник. Главное — не сдаваться. Ужас. Не знаю, как я пережил школу. (Сергей Черняк)

Я дралась только с сестрой, на остальных почему-то не нападала.(Alina Zilbergerts)

Маленькая девочка, отличница в бантиках могла в школе в секунду взвиться в защиту несправедливо обижаемого сразу в рукопашную! Первой никогда не начинала, но отпор давала мгновенный любому, старшей сестре тоже! На вражью группировку в школе шла со спокойным превосходством, расходились. Последняя драка в студенчестве с одногруппницей из-за сплетен, один на один, но после победы было ощущение, что сильно «измазалась», тактика игнора сменила «прикладную». (Светлана Мельникова)

Только если на меня нападали или долго и нудно доставали (каюсь). (Светлана Климова)

Я сразу дралась, только если кто-то из детей мне говорил «жидовка». Тогда мне было неважно, какого размера человек, который это сказал. Еще у меня всегда были длинные и очень крепкие ногти, и я ими пользовалась, как оружием. Сейчас я с ужасом думаю о своем детстве и радуюсь за свою дочь, потому что такое больше невозможно. (Julia Krakovsky)

Как еврейский ребенок, росший в Кривом Роге, в самом маргинальном районе города, дрался / был битым много и сильно. В какой-то момент понял, что если дерешься, нужно это делать с полной отдачей и вдохновенно. Во втором классе сломал однокласснику об голову два карандаша, за «жиденка». С 15-ти лет носил кастет. Однажды был сильно избит и не успел его достать. После этого понял, что такими темпами дожить до 18 будет задача невыполнимая (семь моих одноклассников из разных школ и классов, кстати, не дожили. По всяким причинам, в том числе детской преступности и наркомании). Уехал. В спокойный Израиль, спокойно служить в боевых войсках. Там сел на 9 дней за разбитый нос моего товарища иракского происхождения, который мне сказал: «Закрой рот, вонючий русский». До сих пор, кстати, дружим. 25 лет прошло. (Chernyavsky Alex)

В детстве дрался плохо, меня били. Папа железной рукой направил меня в бокс. Но и это не сильно помогло, пока не понял, что нужно бить первым. Так все и наладилось. (Дмитрий Кастрель)