Первое столкновение с гендерными стереотипами может быть таким болезненным, что запоминается на всю жизнь, — или таким абсурдным, что по сей день вспоминается с недоумением. Совместно с прекрасным и важным проектом «Гласная», который рассказывает истории женщин, преодолевающих гендерные стереотипы, мы сделали эту подборку. Огромное спасибо всем, кто в ней поучаствовал.
У нас в детском саду (1972 год) были общие унитазы для девочек и мальчиков. И вот я такой захожу в туалет, снимаю, что положено, и смело плюхаюсь на стульчак. А две девочки при входе стоят и хихикают. Я им: «Чего хихикаете? Ничего в этом стыдного нет». А они — еще громче. Прихожу я домой: «Представляете, какие у нас в саду девчонки дуры! Говорят, что между мальчиками и девочками разница есть!» Тут папа с мамой мне глаза на ВСЁ и открыли. (Олег Лекманов)
Я не помню этого события — я знаю его только по фотографиям. Мне было года три, если не два. Волосы тогда у меня были «три волосинки, два ряда», буквально, в папу такие. Но девочке положен бантик, даже если она не понимает, что это и зачем. Положен. И бантик мне… нет, не прибили. Привязали на бинтике под подбородком. И на фотографиях это выглядело как гендерное насилие, буквально: мальчику зачем-то привязали бантик, спасибо, что не прибили… В сущности, с тех пор ничего не изменилось. (Russell D. Jones)
В начальной школе в конце дня нужно было поднять стулья и поставить их на парту. При этом учительница говорила:
— Мальчики, поставьте стулья и за девочек.
Я делал это, но меня это возмущало. Мне казалось это несправедливым. (Станислав Янкаускас)
В детском саду (не помню, в какой группе) появились морские бескозырки и капитанская фуражка. Самые шустрые, я и пара моих подруг, утром захватывали их и гордо носили до прогулки. Допускаю, что мы могли подшучивать над мальчиками, показывать им язык и всячески демонстрировать превосходство в таких головных уборах. Через какое-то время девочкам в нашей группе запретили надевать костюмы моряков, пожарных и т.д. Помню свое недоумение, возмущение и догадку, что мир несправедлив. (Виктория Федорова)
Когда лет в семь взялась за «Хоббита» и «Властелина колец», расстраивалась, что среди главной братии — ни одной девчонки. Потом заболела «Волшебником Земноморья», но и там девочек не принимали в Школу магии. С «Островом сокровищ» все было совсем грустно, что с книгой, что с мультиком. Хотела быть мальчиком, потому что все интересное, очевидно, случалось лишь с ними. Да и папа любил повосклицать про всебабыдуры. А потом подарили сразу две книжки на один день рождения: одну из частей «Хроник Нарнии» и «Девочку и птицелет». Там наконец-то девчонки были умные, сильные, уверенные в себе и вообще просто замечательные. И как-то отлегло… До Гермионы Грейнджер оставалось, правда, еще лет десять. (Оля Ко)
В детском саду был летний душ. Это значит, что прямо во дворе стояли душевые и летом нас там купали. Так вот, мальчики должны были купаться полностью голые, а девочки В ПЛАТЬЯХ. Причем что в средней группе, что в старшей, все равно. Мальчикам было стыдно, но их никто не слушал: «Ты будущий солдат, раздевайся!» (хорошо понимали, что солдат должен учиться при всех голым стоять, видно). А на просьбы девочек остаться хотя бы в трусах и майках им говорили: «Вы же девочки! Такие маленькие, а уже такие бесстыжие! Женщину украшает скромность!» Особенно в четыре года, ага. (Mi Lenn)
Я ни чем таком не задумывалась особенно, пока у нас в школе не решили сделать математический класс и не устроили всем тест. Его проводили в актовом зале. Так вот, девочек посадили в одну половину зала, а мальчиков в другую. И все учителя ходили среди мальчиков, помогали, подсказывали. Помню страшное чувство изумления и несправедливости. Я до сих пор не могу поверить в это все. (Martobrya)
Лет в десять я ходила записываться в кружки в Дом пионеров. Очень хотела в модельный кружок, там счастливые мальчишки мастерили модели кораблей и самолетов, или хотя бы в кружок резьбы по дереву. Но меня туда не приняли. Потому что девочкам можно было посещать только кружки кройки и шитья и домоводства. (Наталья Штин)
При защите диплома всем мальчикам выдали направление в аспирантуру, потому что «надо же их спасти от армии», а мне — предписание «рекомендовать дипломную работу к использованию в учебном процессе», то есть годная к употреблению работа. Я в аспирантуру не собиралась, все равно хотела в школу идти, но сама постановка вопроса меня изумила. (Katerina Demina)
Я была мелкой и очень любила пистолетики, машинки и солдатиков! У меня были такие классные солдатики, зеленые пластиковые фигурки, как я их обожала! Как они ко мне мелкой попали — не знаю. Но я рыдала, когда мама сказала, что эти твои игрушки мы отдадим твоему троюродному брату Сереже, потому что он мальчик. Девочкам в такие игрушки не пристало играть, а ты же девочка. И вот это «ты же девочка» звучало сколько себя помню. Голову помой, ты же девочка, веди себя тихо, ты же девочка, не перебивай старших, ты же девочка. Мальчикам, казалось, можно все — и по деревьям лазить, и все такое. (Олександра Ткаченко)
Нельзя было испачкаться, вообще никогда. «Ты же девочка». По той же причине нельзя было бегать, прыгать и громко смеяться. (Наталья Фоминцева)
Лет в семь я пытался убедить папу, что девчонки дурацкие и дружить с ними не стоит. Папа приводил в пример Тома Сойера, одного из любимых моих книжных героев в тот момент: он ведь дружил с Бекки Тэтчер. Не убедил. Что-то интересное в девчонках я стал замечать лишь в подростковом возрасте. (Модест Осипов)
Училась в еврейской школе, где мальчики и девочки разделялись по классам. Помню, на уроках Торы преподаватель прочитал что-то о том, что должны или не должны еврейские женщины. Весь класс засмеялся и такой: «Да в смысле?» С тех пор к нам приходила его жена, и с ней мы спорили уже не так возмущенно. (Алена Киперман)
Меня с самого юного возраста удивляла фраза родителей: «Ты же девочка!», которая должна была объяснить все, но порождала у меня лишь кучу вопросов. Тыжедевочка должна была уметь готовить, мыть пол лучше и чаще брата, любить наряжаться и носить платья, иметь красивый почерк, не кричать и не драться и т.д. У меня же было все ровно наоборот. Поэтому в детстве я мечтала быть мальчиком. Было очевидно, что мальчиком жить лучше: меньше обязанностей как минимум. А полноту несправедливости мира я ощутила, когда мне было лет 10-12. Я была дома и читала что-то интересное. Из школы вернулся старший брат и стал требовать, чтобы я сварила ему пельмени. Он сам умел их варить и вообще на тот момент готовил сильно лучше меня. То, что я занята и что он сам это может, для него не было аргументом. Зато то, что я девочка — было. Чертыхаясь, я все же те пельмени сварила ему, но логика гендерных стереотипов мне непонятна до сих пор. (Наталья Бондаренко)
Кроме вечных «уступи — ты же мальчик» и прочих «уступи — ты же сильнее», выслушиваемых с детсада и изводивших до черта, была и прикольная вещь. Во втором классе одноклассница ругнулась на меня матом. Я ей ответил «в уровень» (т.е. тоже матом). В ответ от нее услышал следующее: «Да как ты можешь мне такое говорить?! Я же ДЕВОЧКА!» (Артур Клинк)
Матом не ругайся, ты же девочка. В футбол не играй, ты же девочка. Юбки носи, а не джинсы до дыр занашивай, ты же девочка. Не обстригай волосы, ты же девочка. Волосы — вся красота женщины. И так до бесконечности. (Mary Aksiuchits)
Отдали научный проект моему одногруппнику с формулировкой: «Он же мальчик, а ты замуж выйдешь». Хотя училась я лучше. Я замуж так и не вышла, а Витя спился и проект ему не пригодился. (Анька Кожура)
Когда у нас в пятом классе начался труд, я мечтала заниматься вместе с мальчиками. Мне было очень, очень скучно слушать лекции по материаловедению (надо было даже вести конспект!) — про утОк и основу, про разные типы нитей. Было невыносимо скучно шить фартук и какую-то бессмысленную юбку. А мальчики выпиливали лобзиком и даже работали на токарном станке! Сначала я попросилась перейти в группу для мальчиков сама — мне отказали, потом мама пошла к учителям и даже к завучу — но нееееет, не женское это дело, пилить лобзиком! В итоге мы с подругами стали ходить после уроков к трудовику на кружок. Было очень здорово (до сих пор запах свежего дерева возвращает меня туда!), но на токарном станке он нам работать так и не разрешил: по технике безопасности, говорит, не положено. (Аня Десницкая)
В институте активно говорили, что мальчики будут все главными врачами или хотя бы зав отделениями, а девочкам надо замуж. Мне лично говорили, что наука не для девушек: с одной стороны, у них ума не хватит, а с другой, умные девушки никому особо не нужны. (Елена Павловская)
Мне четыре года, мама ведет нас с сестрой в парикмахерскую, но там работает только мужской зал. Маме пришлось выдать нас за Борю и Виталика. Подстригли по-мальчишески, конечно.. Девочек бы не подстригли. (Катя Герасимова)
В самом начале 90-х я была студентка и подрабатывала на каникулах переводчиком. Однажды поехала в Брест на юношеский ЧМ по хоккею на траве, была переводчиком при немецкой команде. На одном из многочисленных банкетов местный крупный чиновник с моей помощью познакомился и поговорил с руководителем немецкой команды. По его репликам мне быстро стало понятно, что он искренне уверен: переводчица — это проститутка со знанием иностранного языка, которую выдают в пользование начальникам иностранных команд на время чемпионата. Он не хотел меня оскорбить, просто считал это самым естественным делом. Мне в этот вечер так и не удалось его разубедить. На следующее утро мы договорились встретиться рано в холле отеля и поехать смотреть какой-то домостроительный комбинат. Мы — это тот самый местный чиновник, руководитель немецкой команды (милейший, кстати, человек, который не давал никаких поводов так думать о моей предполагаемой функции) и я. Я разозлилась и умышленно не поставила будильник. Проснулась от стуков в дверь моего номера и спустилась в холл с 30-минутным опозданием. На лице чиновника было сильное изумление тем фактом, что я живу в отдельном номере. (Лиза Величко)
В детском саду я не любила платья и страшно ненавидела советские плотные колготки (а кто их, спрашивается, любил?). И когда я пыталась с утра отвертеться от необходимости их надевать, мама сказала, что это вообще-то привилегия. Мол, мальчики могут носить только штаны. А девочки — и штаны, и юбки, и платья. То есть у нас больше свобод и вообще жизнь лучше. Я тогда сразу стала подозревать, что тут какой-то подвох и «право» носить неудобные колготки никто в здравом уме не выберет. (Daria Amirkhanova)
Я росла с двумя старшими братьями, родным и двоюродным. Как-то по умолчанию донашивала их одежду, играла их игрушками. Во дворе я гуляла в солдатской пилотке, в портупее и с саблей. В садике тоже тянулась к машинкам и пистолетам, попытки взрослых навязать кукол и коляски разбивались о мое искреннее изумление: да зачем же? Все родственники о моих бзиках знали, но упорно дарили пупсов. Помню какую-то нереальную немецкую куклу, которая ходила, говорила «мама»… И свою маму, которая меня мягко отчитывала за то, что я с ней не играю. И свое чувство неловкости — мол, ну действительно, почему? Хорошая ж кукла, годная. Еще один яркий эпизод: мы в магазине, на витрине хорошенькие сумочки из кожзама, а-ля ридикюли. Мама требует, чтобы я выбрала себе одну. Я рыдаю и ору, что мне не надо. После долгих препирательств тычу пальцем в белую с тигренком. Мама с облегчением переводит дух. Гулять с этой сумкой я не хожу никогда, но надо бы найти ей применение. Ок, положу дефицитные фломастеры. И наконец самое конфузливое — новогодний утренник в первом классе. Мальчики получают машинки, девочки — пупсиков. Я закатываю совершенно дикую истерику. Мне жалко себя, и я, в общем, понимаю, что подставляю родителей — им-то придется отдуваться за то, что их дочке машинку подавай. Мне стыдно, но ничего поделать с собой я не могу. К чести моих родителей, они ни разу ни в чем меня не обвинили, не выбивали дурь, не рядили насильно в платья. Я служу в армии, юбка в моем гардеробе лишь одна, форменная. Замужем. Мой пятилетний сын совершенно «правильный» мальчик. Куклы интересуют его лишь по части того, что у них под платьицами. Но когда готовлю подарки его друзьям и подружкам, на всякий случай интересуюсь у родителей — чего изволите? Поскольку хорошо знаю, как неприятно получить то, чего не хочешь. (Valeriya Aguibalova)
Я была единственной девочкой, которая обожала футбол. Мне говорили,что эта игра для парней, но мне было все равно,что обо мне думали. Я просто наслаждалась игрой и забивала голы пацанам. Но через несколько лет все с этим смирились. Я просто делала то, что мне нравится, и мечтала о футбольной карьере. Мечта не сбылась, но я научилась бороться до конца не только в игре, но и в жизни. (Джад Робертс)
У меня был брат на шесть лет старше, и, естественно, ему было много чего можно, чего мне нельзя (например, ездить одному на электричке). А у меня было обостренное чувство справедливости, и я все время спрашивала, почему ему что-нибудь можно, а мне нет. И почему-то очень часто родственники мне отвечали не «он на шесть лет старше», а «потому что он мальчик». Я дополнила это домашними наблюдениями о том, что мама и бабушка поглощены хозяйством, а у папы и дедушки интересная работа, после которой они интересно отдыхают, и сделала единственно возможный вывод: надо найти способ стать мальчиком. Во втором классе перестала соглашаться носить платья, перестала отзываться на женское имя, спрятала волосы под кепку (так как отрезать мне их не разрешали). Через несколько месяцев, после многочисленных скандалов, согласилась перестать демонстрировать гендерную дисфорию, но до 12 лет была уверена, что в 18 сделаю операцию по перемене пола. Потом поняла, что это не обязательно, можно просто найти интересную работу, и никого не спрашивать, когда собираешься ездить на электричках. (Ася Казанцева)
«Ты же девочка» от бабушки, которой не нравилось, что я лазаю по деревьям и дерусь с мальчишками. Все детство гордилась, что вот я девочка, а веду себя, как мальчик. (Алена Олейникова)
Меня убеждали, что я не могу работать с перфоратором, потому что я девушка. Я честно искала на перфораторе кнопку, которую можно нажать только пенисом. Не нашла. Наверное, смотрела невнимательно. А чувак-то поди знал, о чем говорил. (Irina Guber)
Я это «ты же девочка, а хуже мальчишки» слышала постоянно от всех бабушек, сидящих на лавочках. Зато когда понадобилось котенка одной из них с дерева снять, побежали за мной — знали, что так высоко больше никто не залезет. Вообще, то ли из чувства справедливости и протеста, то ли из личных предпочтений, но старалась делать все, что не положено делать девочкам, и не делать того, что положено. Особенно любила привести в школу папу вместо мамы — на собрание там, или еще что-нибудь, или сказать — блин, колготки порвались, надо папе дать, чтоб зашил. И чтоб выяснилось по ходу, что папа у нас гладит, убирает и посуду моет (чистая правда, кстати). (Лана Айзенштадт)
Когда возникали какие-то детские конфликты, родители пытались их разрешить, цитируя строки из какой-то детской книги: «Мальчик девочке слуга». До сих пор помню, что мне это казалось какой-то несусветной глупостью. (Pawel Portnoy)
Мне повезло, меня воспитывал (а по-маминому, избаловал) дед-военный, так что я играла с фигурками солдат и помогала ему найти нужные гайки, винты и гвозди во время очередной («это временно») починки чего-либо дома. Походы с ним в гараж или на местный аэродром (Тула, давно закрыли) были моими любимыми занятиями. На приеме в музыкальную школу пела про пехоту (это он рассказывает, я не помню). Так что в юном возрасте для меня не было установлено рамок — хотя «ты девочка» шло больше от мамы и уже намного позже. В детсаду были общие туалеты для девочек и мальчиков, хотя в разных концах комнаты, но было все видео, у кого что там есть. В том же саду мальчишки придумывали, как бы «воспиталке» насолить за то, что меня обидела (было приятно). В общем, мелкий ремонт по дому и сейчас делаю я. А явное разделение по половому признаку испытала уже во взрослом возрасте, на работе, и причем от менеджера-женщины, которая в приказном порядке указала мне снять серьги («слишком длинные, не по дресс-коду»), тогда как рядом стоял парень с крашеными волосами и пирсингом везде, где можно. Вот это да, прочувствовала. (Olga Koroleva)
Мне на работе сообщили, что макияж — часть дресс-кода, и как я посмела ходить без него! Я в ответ демонстративно пудрила нос на рабочем месте и сообщала, что накрашена. (Виктория Мартынова)
Мы во дворе играли с пацанами в мушкетеров, и мне не дали роль Д`Артаньяна. И даже Атоса. Только Арамиса. «Потому что он бабник, а ты баба». (Olga Lukas)
Мне было лет тридцать, клянусь. Моя босс возмущенно рассказывала: «Мой сын пришел из школы и сказал: мама, а ты знаешь, что все мальчики — сильные, а все девочки — слабые. Он вообще со мной знаком?» Но я решила, мало ли какие глупости дети говорят. (Ольга Виниковецкая)
Я была очень резвая, так что причитания «ты же девочка (слезь с дерева, вылези из лужи, не ломай, не хватай, сядь нормально и т.д.) помню просто вот с самого раннего детства от всех родственников. Но так как меня постоянно сравнивали с тихим и спокойным старшим братом и ругали вместе с буйным двоюродным братом, то я долго думала, что «сорванец» и «электровеник» — это скорее обычное дело для маленьких детей. В школе прессинг стал сильно жестче. (Дина Беркгаут)
Я участвовала в соревнованиях по стрельбе, в финале осталась из девочек одна. Заняла 2 место, и на награждении мне выдали диплом «за 2 место среди девочек». Как я ненавидела этих лузеров, которые глумились — ха-ха-ха, одна девочка и то 2 место! (Мария Ромейко-Гурко)
Уже в детском саду стало ясно, что если кто хочет в игре быть кем-то интересным, то придется перекраивать сюжеты. Мы всем двором играли в мушкетеров и Робин Гуда, мало кто из девочек хотел быть Констанцией, все дрались за роль миледи. В Робин Гуда мы вообще ввели его альтернативную сестру. Миледи на всех не хватало, помню, как играла Атоса. (Дина Беркгаут)
В старших классах началось то, что тогда называлось УПК — учебно-производственной практикой. Были разные варианты, из престижных было несколько мест переводчиков (языковая школа), несколько мест секретарш-машинисток (обязательное условие — 5 по-русскому), много еще чего. И было несколько мест на курсах вождения, куда хотели все. Туда по умолчанию брали только мальчиков. Мы возмутились, и нам сказали: а что вы хотите, мальчики же не претендуют на ваши места секретарш. (Elena Shpiljuk)
Странно, но с детства почему-то врезалось, что «девочек обижать нельзя», хотя класса до 7-8 они в большинстве были крупнее и сильнее большинства пацанов. И это «девочек нельзя» воспринималось как индульгенция — мальчиков, очевидно, обижать можно. (Сергей Рущенко)
Тренировалась, играла в баскетбол — рост 1.64. Вовремя поняла,что девочки — это мягко, заторможенно, плавно… Стала дополнительно ходить на тренировки к младшей группе пацанов — 10-12 лет примерно. Научилась водить левой рукой, кидать одной и вообще пацанскому вредному «жесткачу». Успехов в спорте не добилась, другие интересы, но навык остался! (Маша Анина)
У нас в школе был раздельный труд. Девочки шили, мальчики пилили и строгали. Я, возмутившись, пошла прямо к директору — я как раз читала книгу «Пантеон великих физиков» или как-то так, где было много о Марии Кюри. Книгу я взяла с собой и, потрясая ей, вдохновленно сказала, что в нас душат будущих Марий Кюри. Директор довольно резонно заметила, что никто не мешает девочкам заниматься физикой или химией, но я сказала, что это вопрос принципа. Трудовик согласился взять меня в группу мальчиков, но я опять сказала, что это вопрос принципа и всех надо учить всему. (Нелли Шульман)
Зима, год примерно 1965-й, автобус. Я с отцом. Ждем кого- то, вероятно, кондуктора. Кто- то из пассажиров затягивает: какая девочка хорошая, кем же она будет? Отец, фронтовик, после контузии, показывает градусник в виде пластмассовой фигурки Московского университета: вот, там будет учиться, кем хочет — тем и будет. Закончила МГУ, журфак, вечерний. Уже работала в газете! (Маша Анина)
У меня есть фото из детского сада: зареванная я и огромный бант в горошек. Мама говорит, что воспитатели насильно привязали мне ЧУЖОЙ бант. Потому что девочка без банта не может. При этом как-то не учли ни короткую стрижку, ни пожелания мамы, ни мое яростное сопротивление. (Алена Белозерова)
Все просто. 1991 год. Мне 17, у меня серебряная медаль, стаж санитаркой, мечта с четырех лет стать врачом, три выигранные областные олимпиады. ЕГЭ нет, сдаю в мед экзамены на общих основаниях. Не добираю полбалла. Пытаюсь уйти на платный. А мне приемка в лицо: был бы мальчик — взяли. (Юлия Литвиненко)
Нас с братом дома никогда не разделяли по гендеру, ну разве что волосы у меня были длинные. Первую несправедливость ощущала в саду, потому что мальчишки бегали и играли во что-то буйное и интересное, а девочки играли в куклы или магазин, это было скучно и непонятно зачем. Но влиться к пацанам как-то не получалось, они не поощряли. А вот это «ты же девочка» озвучила бабушка, когда учила меня правильно вытирать со стола, быть аккуратной и громко не смеяться. Я очень удивилась, но не обратила внимания: логичного объяснения бабушка предоставить не смогла. (Анастасия Решетняк)
В детском саду стереотипы оказались мне на руку. Я была самая мелкая в группе, с белокурыми кудряшками и голубыми глазами, и при этом любила играть в войнушку, в казаки-разбойники и драться с мальчишками. Кто бы ни был зачинщиком, наказывали всегда мальчиков, потому что «как не стыдно обижать девочку, посмотри, ты же вдвое больше нее». Даже если этот вдвое больше рыдал навзрыд, размазывая сопли из разбитого носа, которым я его пару раз приложила об лед во дворе. Лучшему другу Грише, с которым мы дрались против всех на пару и вообще много всяких проказ придумывали, доставалось, если ловили, а мне нет — просто не вязался у воспитателей мой ангельский образ с проказами и драками. Это порождало ощущение превосходства и безнаказанности. Впервые родителей вызвали за то, что я побила одноклассника, только в школе, классе во втором. Наконец-то учительница оказалась без гендерных стереотипов и поверила пацану. (Анастасия Булай)
В иняз на переводческий для девочек квота была 15, что ли, процентов максимум. Тогда и не задумывались, шли себе на педагогический, а переводить уже сами учились. (Nataliya Bolshakova)
Единственный гендерный стереотип из детства: если ты девочка, то тебя накажут не только за порванную одежду, но и за синяки и царапины на теле. (Людмила Казарян)
Отчитывание за грязную одежду или комнату было двойным: сперва за собственно грязь/повреждения, а потом за неаккуратность как девочки: стыдно быть такой, кто тебя замуж возьмет и т.п. Брательнику при этом доставались лекции чисто за срач, без «мальчик должен быть аккуратным», и то очень умеренные: считалось, что у него творческий беспорядок и нечего обрезать человеку крылья. Т.е. лично я огребала и за неаккуратность, и за то, что девочка. (Елена Мешкова)
Первый или второй класс хорошей питерской школы, урок физкультуры на улице. Что делали девочки, я не помню, помню, что заскучала и пришла к пацанам играть в футбол. Они не возражали, зато физрук заявил, что, мол, нечего, ты же девочка. А когда я сказала, что девочки играют во что-то скучное, выдал мне скакалку и заставил прыгать до конца урока, чтобы от лишней энергии избавить. (Galina Glousker)
В детстве это было нормой, я особо внимания не обращал. Но однажды дочка в первом классе показывала прием из айкидо мальчику. Ждала, когда он начнет стучать по полу, а он не знал, что это нужно было делать, и просто заплакал. Меня вызвали в школу, для проформы объяснили, что не нужно драться. И по дороге домой я ей объяснял, мальчиков бить нельзя, они — наша надежда и опора. (Тимур Деветьяров)
Все детство слышала: «Саша (брат, на 8 лет старше) — мальчик, и то такого, как ты, не делает!» Решила, что я — это я, не мальчик, не девочка, — Я. К домашней работе меня, конечно, пытались приспособить, но довольно вяло. В школе, помнится, сильно возмущало то, что на уроках труда мальчишки занимаются чем-то действительно интересным — пилят, строгают, а мы должны трудиться над ненавистной готовкой и вдвойне ненавистным шитьем. (Юлия Боровинская)
Классический набор: «Ну ты же девочка! Ты же юная барышня!.. — и ныне апофеозом — Ты же взрослая женщина!!!» периодически нападает на мою маму. Да, нынче при этой фразе я, слава богу, смотрю на маму с высоконаучным интересом «поверх очков» и сообщаю: «Мама, ну мне ТАК нравится! У тебя же есть еще две младших моих сестры — которые вот прям девочки-девочки!!! Наслаждайся там, пожалуйста». (Alisa Sokolova)
В школе и далее как-то ровно воспринимал, а мой детеныш классе в пятом ныл: «Вот девочкам можно за руки ходить, а когда пива попьют — целоваться, как «Тату» (давно дело было). А парней за такое пидарасами обзывают». (Андрей Пермяков)
Иду из парикмахерской со свежей короткой стрижкой, зима, шарф до глаз почти. Тетка останавливает и спрашивает, как куда-то пройти. Я вежливо извиняюсь, что не могу помочь — совсем не знаю этот район. Тетка совсем обреченно: «Ах, ты еще и девочка…» (Птица Щастья)
Мне бабушка говорила, чтоб я ходила нормально, не как моряк (и это в деревне летом по огороду — какая нафиг разница?!), не прятала руки в рукава и нос в воротник. Не то чтобы это объяснялось «тыжедевочкой», но не припомню, чтобы брату-двойняшке что-то такое говорили. (Анна Филиппова)
Подралась в садике с мальчиком, у него фингал; когда за мной пришли, пожаловались. Забирал дедушка. Он по дороге домой попытался мне повнушать, мол, так нельзя, ты же девочка, ты так себе всех женихов распугаешь. Я возразила, что ТАКИЕ женихи мне нафиг не нужны (пацан реально был премерзкий, стукач и подхалим). Дедушка сказал: а других и нету. До сих пор помню свое возмущение и отвращение. (Лисичка Полярная)
Мне на литературном конкурсе в 6 классе дали второй приз, потому что «мальчику надо первые места занимать». А потом добавили, что стихи я читала лучше. (Анна Пономаренко)
В школе девочки должны были убираться перед каникулами после первой четверти (после лета надо хорошо убраться, мальчики не смогут), после третьей (ну по очереди же вы убираетесь) и после четвертой (мальчики хорошо не уберутся к лету). И еще, разумеется, эти кошмарные «труды», где надо было шить/готовить: «Вы же будущие хозяюшки!»(Наталья Родионова)
Я лучше всех в классе знала и понимала физику, и цепи электрические собирала на раз-два. Так учитель постоянно твердил одноклассникам: «Даже ОНА собирает, а вы не можете». Звучало как — умственно неполноценная смогла, а что ж ты?! И до сих пор я дружу с техникой. И до сих пор слышу — даже от родных: «Ну, ты у нас как мальчик, вся техника твоя». (Natalya DoVgert)
Мне не хотелось быть девочкой в раннем детстве, потому что все самое интересное всегда в книжках и играх происходило с мальчиками. Впрочем, мне и вырастать не хотелось. Я была помесью Пеппи и Питера Пэна. Но я была быстрая, хулиганистая, очень спортивная, так что во всех играх, кроме футбола (который сама не любила), всегда была «мальчиком». В семье не говорили, что я что-то там должна, потому что девочка. Зато тяжело было, когда все подросли: я долго была ребенком, а не девушкой, считала себя некрасивой (хе-хе, идиотка потому что) и успехом не пользовалась. До самого университета. Но в целом, я бы сказала, что у меня получилось очень гармоничное гендерное развитие. Мне совсем не хотелось бы быть мужчиной, особенно сейчас. (Julia Trubikhina)
Кажется, я так и не столкнулась с гендерными стереотипами. В детстве играла и дружила только с мальчишками, с девчонками было не интересно. Маму спрашивали: «Это у вас мальчик, похожий на девочку, или девочка, похожая на мальчика?» Никто мне не говорил «ты же девочка». А, вот, вспомнила: на работе всю зиму и осень ходила в брюках. Наступила весна, я впервые надела юбку. Мой главный инженер, пробегая мимо меня, покосился и сказал: «О! Ира оделась женщиной!» (Ирина Солодухина)
Бабушка устроила стирку (дело было на даче году в 89, поэтому стирали вручную в тазу) и заставила меня стирать мои вещи (бабушка считала, что в 8 лет я уже должна сама ухаживать за своими вещами). Каково же было мое негодование, когда в своей стирке я обнаружила трусы моего кузена-одногодки. На мое возмущенное: «Пусть Илюшка сам стирает!» бабушка возразила, что ему не нужно это уметь, он же мальчик и тем более мой двоюродный брат, что тебе, трудно что ли… (Мария Степанов)
В школе классная руководительница сказала: девочки, не поступайте в гуманитарные вузы, там вы мужа себе не найдете. В первую очередь надо найти мужа, а потом уже учиться, развиваться. Из всех утюгов лилось: главное найти мужика, ЛЮБОГО, пьющего, бьюшего, наличие — уже ценность. Вторая миссия после мужика — нарожать детей. Родственники спрашивали, когда рожать, до 31 года, а после уже просто говорят: про детей уже и не спрашиваем, теперь уже поздно. (Deenara Rasulewa)
Помню, лет в семь или восемь сказала папе, что хочу стать космонавтом. А он как-то очень серьезно это воспринял и объяснил мне, мол, понимаешь, дочка, женщинам в космос лучше не летать — и что-то так слегка завуалировано сказал про месячные, я только несколько лет спустя поняла. Запомнила ощущение разочарования и вопрос, а как же Терешкова-то летала. (Евгения Правдолюбова)
В школе у нас с мальчиками были разные уроки труда. Первые два года они учились делать стулья/сверлить и пр., но в 8-9 классе им стали преподавать программирование. Мы все четыре года учились готовить, шить и слушали лекции о домашнем хозяйстве. (Наташа Кондрашова)
Папа не хотел учить меня паять. Говорил: вот родишь мне внучкА, я его паять научу. Я родила девочку. Папа отчаялся и научил ее паять, а меня нет. (Neanna Neruss)
В детском саду на утреннике Дед Мороз был с маникюром, и взрослые смеялись. (Irina Bushmakina)
1989 год. Заканчиваю технический вуз в Москве. На предварительном распределении мне сказали, что я по оценкам спокойно попадаю в КБ Ильюшина на работу. Радости было много. А на окончательном распределении комиссия долго мялась, но выдала версию, что в КБ Ильюшина меня взять не могут, потому что… потому что… потому что им нужны на работу инженерами мужчины. Я понимающе подмигнула и пошла по распределению работать на завод. На 1МПЗ девушки могли работать инженерами. Без проблем. Ага. Что там сыграло — гендерное или пятипунктное, сейчас уже неважно. И слава богу. (Dina Reichstein)
В детстве очень любила играть в футбол, но меня все время стыдили, что девочки не играют в футбол. В 12 лет резко выросла и среди мелких мальчишек выделялась, тогда и самой стало стыдно играть. Как сейчас помню то чувство отчаяния, когда сама себе запрещаешь в 12 лет. (Irine Greene)
На переменке в школе я бегала с мальчиками по коридорам, играли в догонялки. Класс второй примерно. Нас поймала учительница рисования, отругала всех, а мне поставила первую в жизни двойку, по поведению. Потому что «ты не должна с ними бегать, ты же девочка». Пришла домой в печали, пожаловалась маме на жизнь. Она объяснила, что иногда люди идиоты, даже если учителя, и мы вместе поржали. (Светлана Макаренко)
Самое ужасное, что я не сталкивалась с гендерными стереотипами до прошлого года. Это значит, что все мои действия и мысли всю мою жизнь до прошлого года определялись пониманием, что «ты должна была предвидеть», «это твоя ответственность», «это ты не уверена в себе», «нет никакой разницы, взялся за гуж, обосрался и стой» (жарг., муз. —- Прим. ред.). И тут вдруг, открыв бар-ресторан, я увидела, как на одинаковые действия мои и моего партнера реагируют примерно ВСЕ. Я —- патронесса, которой надо в любом случае указать, где она не права (когда не улыбается, например), а когда он — патрон — будет стоять с таким же задумчивым лицом, ему ВСЕ будут говорить: «О, бедный, да ты, очевидно, устал». (Мария Ноэль)
Я, живя с детства на Кавказе, постоянно сталкивалась с различными вещами в духе «ты же девочка», не особенно обращая на них внимание — куда-то берут младшего брата а мне нельзя / когда пришли гости, надо бегать и помогать маме подавать на стол, за который потом с мужчинами не сядешь / все постоянно оценивают твою внешность с точки зрения пригодности к замужеству (лет с пяти, ага), ну и пр. Периодически по поводу привилегий брата или еще кого-то я пыталась уточнить «ну и что, что он мальчик», но внятного ответа не получала и считала этих людей просто не особенно умными. Во взрослом возрасте тоже было много несправедливости, особенно когда выяснялись какие-то факты необоснованных повышений в должности и более высоких зарплат исключительно на основании гендерных различий. Однако до сих пор самой яркой для меня является ситуация в старших классах, когда на районную олимпиаду по математике вместе со мной, победившей на школьной, поехал мальчик, занявший третье место, а не девочка со второго, потому что «мальчики лучше разбираются в точных науках». И, кстати, тогда же мне сообщили, что если я решила задачу первой, не обязательно говорить об этом, можно подождать и дать мальчикам себя проявить, иначе мало хорошего ждет меня в жизни, да и замуж вряд ли возьмут. (Сюзанна Джабоева)
В первом классе устроила бой с одноклассником Пашей, на звание «самого сильного человека класса». С девочками я не дралась, но как-то по умолчанию было понятно, что я самая сильная среди них: во-первых, я была самой высокой, и во-вторых, у меня были два старших брата, с которыми я боролась все детство (тренировалась то бишь). А Паша дрался с мальчиками и выиграл. Он был на полголовы выше меня и значительно крупнее, а еще ходил на секцию вольной борьбы. Идея принадлежала мне. Бой был назначен сразу после школы и на всякий случай вне школьного двора, как раз за остановкой, откуда мы вместе ездили домой. Со мной были два моих друга Сергей и Вадим, в роли секундантов, они держали мой портфель и сменку и периодически уговаривали передумать: «Сабин, может не надо? Ну его, давай скажем, что ничья?» Меня такой расклад не устраивал. Нужен был честный бой, и точка. Мы катались в пыли, боролись, Пашка был мощнее меня, но я изворотливостей и шустрее, с первых минут было понятно, что это будет нелегко и, наверное, долго. Тут раздался крик, и нас стали растаскивать. Выяснилось, что наша завуч тоже ездила в нашу сторону и оказалась на остановке. Все мои попытки объяснить про самого сильного человека класса были встречены визгливым: «Ты же девочка!! Как тебе не стыдно?!» Да и двойку за поведение только мне поставили, а я была отличница, и это было диво-дивное в моем дневнике. И маму вызвали в школу только мою, а Паше написали замечание в дневник красной ручкой, и все. (Сабина Нарымбаева)
У меня две истории: страшная и смешная. Смешное: в детстве я находила красоту в том, чтобы заходить в середину лужи, останавливаться, чтобы поверхность перестала рябить и стала гладкой, почти зеркальной, — и бить по луже палкой, чтобы (чтобы не знаю что, не помню детскую логику, помню только восторг от происходящего). Это действие неизменно прерывалось бабушкиной мантрой: «Что ты делаешь, ты же девочка!» И страшное: в 15 и 16 лет на меня дважды напали, и я чудом избежала насилия. Решившись поделиться этим с тогдашним психологом, я услышала: «Ты недостаточно женственна и своей мужественностью провоцируешь агрессию мужчин». Что сказать — в конце девяностых псевдоведические штуки были очень в тренде. (Na Stapova)
В нашей семье фразу «ну ты же девочка» говорили по любому поводу. А первый раз — ну, наверное, когда в очередной раз пришла домой с разодранными брюками и коленками. (Marina Hagen)
Мне было лет шесть, я очень любил мультсериал про Русалочку. Когда пришло время выбирать летний костюмчик «шорты + футболка» я потребовал именно с Ариэль. Родители были не против, а вот продавщица на рынке строго сказала всей нашей семье, что это девчачий. Пришлось ходить все лето в футболке с черепашками-ниндзя. (Roman Polyakov)
Я не вылезала из штанов, не «смеялась как колокольчик», не носила кос и все время слышала, что «ну ты же девочка». Правда, это меня сильно не смущало. Но в 10-м или 11-м классе на конкурсе чтецов на всероссийской олимпиаде по литературе я прочитала «Флейту-позвоночник». Не помню, заняла я там что-то в итоге или нет, но помню, что жюри мне потом сообщило «в кулуарах», что от девушек ждут не такой поэзии, а такая мне как девушке не к лицу. И вот тогда это впервые был ГНЕВ. (Ксения елкина)
Мне снизили оценку в первом классе за плохой почерк со словами «ты же девочка», на что пришлось сказать, что почерк передается генетически и мне достался от папы (что так и есть). (Ия Кива)
Про «труды» уже написали — девочкам домоводство, мальчикам станки и др. И никаких исключений. Внешний вид: на экзамен девочкам только в колготках/чулках, пусть 30 градусов жары, но иначе выгонят. И выгнали один раз на выпускном экзамене. А мальчики могли хоть в одних трусах явиться, лишь бы прическа соответствовала. (Елена Орлова)
Я любила лазать по деревьям, заборам и прочим интересным для ребенка поверхностям, а также играть в мяч в грязище. Так что первая фраза, которую я помню из детства от чужих взрослых людей (родители мои такой фигней не маялись) — воспитателей, учителей, родителей товарищей по играм: «Ты же девочка!» Тыжедевочка должна быть всегда в платьице, с чистыми щеками и коленками, и уж точно не должна свисать лианой с тополя у тебя над головой. (Дарья Богданова)
Все поняла при трудоустройстве, когда в определенный момент времени обнаружилось, что кандидат-мужчина не только во всех случаях предпочтительнее женщины, но и за аналогичную работу он будет получать больше: «Он мужчина, ему же семью кормить надо». (Marina Tersinsky)
В пять лет родители «сослали» меня на детсадовскую летнюю дачу — дома был переезд, ремонт и т.п., к тому же, по непонятным мне уже тогда причинам, моя мама считала, что социализация мне не помешает (учитывая, что на тот момент я постоянно читала и писала письма профессору Капице (мой кумир!). В общем, социализация получилась так себе. Во-первых, в спальне кровати были составлены попарно, при этом после отбоя запрещалось болтать с соседкой. А тот, кто не мог или не хотел угомониться… укладывался в кровать с человеком противоположного пола. По логике воспитателей, так можно было пресечь общение, потому что ну СТЫДНО же с мальчиком лежать бок о бок! При этом туалет был общий! И каждые дня три нам устраивали подмывания раствором марганцовки, для чего всю группу, невзирая на гендер, выстраивали в одну очередь в душевой, в майках и без трусов. Выставлялось ведро с раствором и кастрюля с большими марлевыми тампонами. Нужно было по очереди подходить к ведру, расставлять ноги и молча ждать, когда протрут промежность марганцовкой. Вообще, все дети, насколько я помню, были пришиблены этой процедурой, но вслух возмутились только двое — мальчик из «неблагополучных» и я высказалась на счет нелогичности и антисанитарии. Мальчика отпустили с миром (что с него взять!), а мне сделали втык за нечистоплотность и «гонор». И конечно, все дети потом дразнили меня неряхой, ровно до первого же посещения бабушки, которая всех там разнесла в пух и прах.Потом я еще много раз в различных местах «общественного воспитания» сталкивалась с подобным маразмом, типа «если ты не соблюдаешь режим сна, то будешь стоять в общем коридоре в одной ночнушке, и (о боже!) на тебя будут смотреть мальчики и смеяться! А какого черта эти мальчики шастают по общим коридорам после отбоя? (Катерина Орлова)
В саду в возрасте 4-5 лет меня отгоняли от стеллажа с машинками, потому что машинки — для мальчиков. Когда пацаны со мной не делились и я жаловалась воспитательнице, она мне сообщала, чтобы я не лезла в чужие игрушки, когда полно кукол и мишек. (Светлана Рассмехина)
В школьные годы не помню ничего особенного, только одну яркую встречу с уборщицей, которая настигла меня и подругу с семечками, — их продавали бабки в паре минут ходьбы от школы. Начала она и верно с «девочки, ну вы же девочки, что же вы тут сорите», на что мы указали, что вовсе и не сорим, мы в кулек. Она продолжала: «Вот одна девочка тут тоже семечки грызла, а потом мальчика ударила, вы знаете куда она его ударила?! в письку!» — причем последнее слово она прокричала на всю капеллу, и в глазах ее засветился неземной огонь. Сейчас связь между уборщицей, семечками и ударом в письку в целом ясна, а в одиннадцать мы просто решили, что встретили очередного сумасшедшего сотрудника, в которых часто нет недостатка в школах. Например, непонятно как просочившийся и недолго продержавшийся обжист заставлял отличниц читать на уроке всякие замечательные статьи из газеты Спид-инфо, типа отчета жертвы сексуального контакта с инопланетянами, мы считали его идиотом и ничуть не страдали по гендерному признаку, он ставил пятерки за рисунки ручкой в середине тетради. (Dina Gatina)
Все банально: в раннем детстве я обожала пистолет с присосками. Но мне его не покупали — «ты же девочка». И самокат не покупали — он тогда (конец 70-х — начало 80-х) почему-то считался чисто мальчуковой темой. А я так хотела… Но — ты же девочка. При этом в юбки-платья меня никто не рядил, была пацанкой, все за мальчика принимали. Парадокс. (Маша Киндер)
Закончили две моих подруги университет с красными дипломами. В банке, где им в работе было отказано по причине «вам еще рожать», приняли с распростертыми объятиями парня из нашей группы, которому помогали учиться все наши девчонки, из сострадания, больно уж ограничен был, но просил не бросать его. Дотягивали его на экзаменах до тройки с минусом. Работу получил денежную. Девчонки разошлись по статистике да по другим специальностям. Им же рожать, зачем им хорошая работа. Пробились, конечно, со временем. Но вот это двойная доза усилий, которые надо приложить, чтоб получить то, что получает мужчина бай дефолт, всегда удивляла. (Elena Vaneeva)
В пять лет я заявила, что хочу быть лесником. Мне сказали, что девочек-лесников не бывает. Но я хотела быть первой! А так — МГУ журфак. На международное отделение брали только парней (и только москвичей, кажется). Но мне не хотелось туда, поэтому аргумент «девочки все замуж повыходят» казался мне нормальным (1999 год). (Katerina Zlata Deriglazova)
Впервые я столкнулась с гендерными стереотипами в начальной школе. Одноклассник задрал мой сарафан и шлепнул меня. В ответ я со всей злости ударила его по лицу. У него остался красный след. На следующей перемене учительница вызвала меня к себе и отчитала по первому разряду. Он стоял рядом с жалобным лицом. Меня отругали и написали замечание в дневник. Я до сих пор помню это чудовищное чувство несправедливости внутри. Разве виновата была я? (Дарья Косарева)
Я помню, лет в семь я сказала кому-то из своих одноклассников, что у меня мама водит машину, а папа нет, на что мне стали рассказывать, что женщины водят, как курицы и вот это все. Но учитывая, что моя мама водит машину лучше, чем кто бы то ни было, меня это не убедило. (Ревекка Гершович)
Наверное, я все поняла лет в пять, когда мама сказала, что хотела, чтобы я родилась мальчиком, потому что у мальчиков жизнь легче. (Ирина Лащивер)
У меня два брата, близких по возрасту, поэтому все каверзы мы всегда планировали вместе. И вот однажды старший заявил, что он решил построить корабль и уйти в пираты. Какая отличная идея! — сказала я. А тебя мы не возьмем, сказал брат, потому что женщина на корабле — к несчастью. До сих пор обидно. (Ievgeniia Dukhopelnykova)
Пришла на новую работу, и в тот же день у коллеги ДР. Сели за стол, девочки отдельно, мальчики отдельно. Через неделю 23 февраля, та же картина, 8 марта — без перемен. Каждые посиделки две неперемешивающиеся группы. Девочки говорят только о детях, болезнях и диетах, мальчики — о рыбалке, спорте и машинах. С девочками ну прям совсем тоска. Иду к мальчикам, там движуха, смех, анекдоты, коньяк. А они говорят мне: уходи, ты нам мешаешь, при тебе матом не выразиться, о бабах не поговорить, на пол не плюнуть, зубом не цыкнуть. Чтобы попасть в мужскую компанию, пришлось приехать в офис на мотоцикле, показать фотографии с восхождения на пятитысячник, обыграть пару человек на русском бильярде и обстрелять шефа в тире. Снобы. Прям злит. (Yu Max)
После окончания меда пришла в ординатуру по анестезиологии-реаниматологии. Со мной пришел однокурсник. Я хорошо училась, он так себе. Так мне приходилось постоянно доказывать, что умею, понимаю, в то время, когда он просто периодически выпивал с врачами после дежурства и был своим. Я еще маленького роста, а он высокий. Врачами у нас были на 80% мужчины. В общем, уважение ко мне пришло примерно через год, когда уже по работе стало видно, кто чего стоит. (Евгения Морозюк)
Всю жизнь воспринимала себя как просто «человека», и до сих пор удивляет, когда от меня ждут чего-то «женского». Сложно описать, что именно сюда относится, но ощущение есть. Или когда, например, в малознакомой мужской компании меня не слушают. Или когда по семейным делам общаются исключительно с мужем. Лет в 6-7 меня постоянно в транспорте называли «мальчиком», да и одевали меня и в «мальчуковое», и в «девочковое», я в этом ничего такого не видела. «Мальчик» — это то же самое, что просто «ребенок», и так же я взрослая — просто «человек», как-то так. (Ирина Шминке)
Когда у нас родился ребенок, я с первого дня перепеленывал его наравне с женой. Летом на даче это увидела приехавшая из Австрии родственница, ровесница моей мамы, и страшно удивилась — впервые, говорила, вижу, чтобы мужик это делал. На что я ей отвечал, что у меня нет органа, которым рожают, но, безусловно, на месте те части тела, которыми перепеленывают. (Михаил Визель)