Для многих девяностые были периодом постоянной бедности, постоянной тревоги за будущее — и постоянной готовности к тому, что судьба подкинет тебе очередной, совершенно немыслимый и зачастую абсурдный заработок. У многих рассказанных здесь историй нет никакого ностальгического флера — подработки девяностых часто оказывались психологическим и физическим испытанием; но чувство, что деньги в это время и правда бывали шальными, а твои таланты могли монетизироваться совершенно неожиданным образом, не оставляло нас от первой истории и до последней. Огромное спасибо писательнице Нелли Шульман, предпринимателю Ивану Смердову и всем-всем, кто делился с нами историями.
Была секретарем казачьего атамана Александровск-Грушевского окружного казачьего общества. Это была подработка на каникулах. Деньгами платили не всегда (иногда жена атамана подбрасывала мне домой в качестве оплаты мешок муки, например, или картошки; бабушка этот бартер одобряла, времена были суровые). Я отработала лето, а потом осенью атамана убили в перестрелке. Это было очень странное времяпрепровождение: я печатала на старой печатной машинке всякие справки и письма два часа в день дома у атамана, к нему же домой приходили члены эээ… юрта, всякие усатые дядьки с саблями. Никаких особенных дел у них не было (тогда, по-моему, казачьи дружины еще не имели права заниматься патрулированием), они просто тусили во дворе и регулярно смущали меня предложением выйти за одного из них замуж (причем один из этих тусящих, какой-то строгий дядька за сорок, абсолютно серьезно делал мне, семнадцатилетней, предложение и собирался даже знакомиться с родителями — пришлось попросить атамана оградить меня от этого всего). (Lyasha)
Мы с другом писали эротические рассказы. Была такая серия «Секс-пир» в мягкой обложке. Мы оба были дремучими девственниками, самые спорные моменты проверяли на себе (не снимая штанов) — может ли человек вот так изогнуться. Инфу черпали из безнадежных фантазий и полуслепых копий каких-то изданий, которые все назывались «Кама-сутра», но все были разные и странные. (Светлана Орлова)
В середине 90-х, каким-то летом, когда еще футбол не был так моден и посмотреть на игру «Зенита» собиралось чуть больше двух стадионных секторов, предприимчивый знакомый придумал гешефт: купить на карманные деньги ящик или два пепси-колы по 19 копеек бутылка и коварно продавать их по 35 на стадионе! А еще купить коробку козинаков по 5 копеек пачка и продавать по 10! Пепси продалась вся и приблизительно окупила всё, даже убыточные козинаки (по жаре расплавились и не продались вообще, пришлось выкинуть). Удивительно, что на самом стадионе никто не дал нам по шапке. (Deodan)
Году в 1993-м печатал наклейки для видеокассет видеопиратам. За спиной были советские стенки, набитые штабелями видеомагнитофонов (штук 30 разом), где на ускоренной перезаписи дублировали «лазерные копии». Мама видеопирата кормила меня пирожками и все время волновалась, что я сижу на сквозняке и меня продует. (Jbrain)
Начало 90-х, мне лет десять. Голодные безденежные времена. Я продавала пирожки на рынке. Мамина подруга работала в кулинарии и, по сути, тырила муку, яйца, масло. Делилась с нами. Мама пекла пирожки, складывала на поднос, сверху полотенце и один витринный пирожок. Нужно было ходить по рядам. Что-то я, видимо, еще говорила, типа «пирожки-и-и с картошкой, с капустой». Спрос был хороший. Для меня это было классное время, потому что на мелочь можно было купить жёвку турбо или взрывающиеся на языке конфеты и прочую муть. А вообще старшая сестра в Москве в универе училась, деньги нужны были, чтобы выживать нам всем. Вот так, темные времена для мамы, для меня — приятное воспоминание. Но так подумать, жесть же — ребенок тусит по полдня на базаре за два квартала от дома с баблом в кармане. И ничего вроде, без криминала. (Littlebreath)
93-й, только что родилась дочь, мне было 20 и я училась на третьем курсе. Денег не было ни у кого — ни у родителей, ни у меня с мужем. На детской площадке я познакомилась с состоятельной женщиной, женой крупного коммерсанта в Самаре, она говорила: «Пару миллионов надо выкроить, чтобы купить нормальный ремень». Ей было скучно. Она придумала, что нуждается в горничной. Я с дочкой каждое утро приходила к ней и убирала одежду в шкаф. Ну, на стуле валялась одежда, а я ее аккуратно развешивала. Потом я на швейной машинке подрубала простыни или полотенца, или обуживала ей пиджак. Потом садилась за стол в столовой и слушала, как хозяйка рассказывает о себе. Потом она давала мне сто тысяч и мы с дочкой шли домой. (Наталья Фомина)
В студенческие годы, в начале девяностых, я работала личным помощником у очень богатого по меркам тех лет человека. Одной из моих обязанностей было раз в месяц ездить с шофером на станцию Московская-Сортировочная и забирать оттуда пластиковые канистры с коньяком. Кореш из Дагестана присылал моему работодателю 100 литров коньяка каждый месяц. Мне тогда едва исполнилось 18 лет. (Нелли Шульман)
Я мастером на фильтровальной работала. С красным дипломом физхима РХТУ. На самом деле, конечно, потому что я не ученый по складу ума, а не потому, что жизнь ужасна или там проклятые 90-е. Но это была феерически прекрасная работа. На ней я влетела в заполненное хлором помещение без противогаза и теперь могу сочинять ужастики на личном опыте. На ней я слышала, как поют русалки. На этой работе я выходила в чисто поле открывать тяжеленные архетипические ворота, и без пяти минут новый 97 год на меня выезжал тепловоз с грузчиками, которые в ответ на мое «С Новым годом» обложили меня матом. На этой работе я видела, как престарелый электрик стоит посреди молний и ему нихрена не делается. Я отпирала задвижки на полутораметровой трубе. Я хлорировала резервуары. Мимо меня пролетали филины в ночи, еж выползал на меня с громким «хуп-хуп-хуп», и зеленые глаза зайца скакали по дорожке. Много чего там я видела и слышала прекрасного. Отличная работа. (Юлия Сиромолот)
Дело было в ранние 90-е. Матушка подрабатывала в пяти местах, и все по бухгалтерии. И вот она дала мне листы бумаги, где надо было складывать. Просто складывать цифры из двух столбиков и записывать сумму в третий. И калькулятор дала… А главное, денег пообещала! К вечеру выяснилось, что я совершенно правильно иду учиться строго на рус.яз. и лит-ру: ошибки были примерно в каждом третьем результате. С тех пор она не проговаривала вслух свою мечту «вот бы и ты пошла в бухучет!» А если забывалась, то быстро добавляла: «Лучше не надо, а то еще посадят…» (Russell D. Jones)
В 90-х я редактировала всякое, в том числе, мягко говоря, эротику. Мне давали распечатки без картинок, но с подписями к картинкам. И я по описанию совершенно не понимала, что там происходит и возможно ли такое в принципе. Чтобы разобраться, брала двух Барби у дочери и проверяла все позы на них. У дочки и Кен был, только вот у него колени не гнулись. (Татьяна Павлова)
В 1993 году я взламывал игры для ZX Spectrum*, записывал на домашнем магнитофоне на кассеты и продавал через ларьки с электроникой. (Сергей Смирнов)
*Культовый ранний компьютер, подключался к телевизору, программы на него грузились с магнитофонных кассет. — Прим. ред.
В 1999 году, после второго курса, на пару летних месяцев меня взяла на работу знакомая, с которой я встретилась в компании своих друзей. Она была старше, ей было 25 (мне 18), замужем и имела четырехлетнего сына. Муж ее мутил бизнес, возил б/у технику из Германии. Они взяли в аренду подвал возле вещевого рынка с тремя кабинками туалетов и двумя залами. В залах предполагалось хранить баулы торговцев с рынка, они же должны были посещать туалеты. Кроме этого, там стоял принтер. Моя задача была мыть туалеты, делать копии и весь день находиться в этом подвале. Платить мне обещали 60 грн в месяц. Камера хранения так и не заработала. Торговцы отказывались тащить в подвал по ступенькам свои тележки с баулами. В туалет они тоже ходили редко, потому что это было дорого. Бизнес не шел, но подвал никто не закрывал. Полки для баулов забили б/у техникой из Германии. Ею тоже никто не интересовался. Худо-бедно работали принтер и туалет. Но работать было весело. Подвал посещали удивительные люди. Например, к знакомой часто наведывался ее любовник, человек с внешностью пирата. Выглядел он грозно, но был достаточно добродушным, угощал пивом. Иногда сам его приносил, иногда отсылали за пивом меня. Но чаще он забирал знакомую с собой и увозил за город в кабачок с трейлером на территории, для уединения. В этом случае я получала четкую инструкцию: если заходит муж, говорить, что знакомая ушла 10 минут как, а куда — не знаю. Иногда заходил напарник мужа по бизнесу. Недавно отсидевший, как сообщила мне знакомая. С огромным радиотелефоном на поясе. Иногда заходил бородатый парень из другого бизнеса мужа/напарника. Он рассказывал, что работает в мастерской зонтиков, где они параллельно принимают драгметаллы. Он жаловался на свою девушку, ненавязчиво проявлял симпатию ко мне, а однажды принес мой забытый на работе зонт, сказал, что починил его. Однажды появился залетный пожилой преподаватель дружественного ВУЗа, стал со мной знакомиться, приглашать на просмотр видео домой, обещал карьерный взлет в учебе. Отвалил после обещания, что с ним поговорит мой парень (которого у меня не было на самом деле). Потом на постоянной основе стали появляться какие-то девушки и накачанный парнишка. И тут стало ещё интереснее. В доме над подвалом, оказывается, был бордель. Днём дел у них было не слишком много, и девушки с охранником появлялись у нас в подвале, чтоб скоротать часок. Приходила подруга знакомой, недавно вернувшаяся из Германии, где она подрабатывала проституткой. Лето подходило к концу, я начинала тихо офигевать от происходящего. В процессе я узнала, что брат моей подруги почему-то строго запретил ей даже заходить в этот подвал, даже чтобы просто проведать меня. После того, как сидевший напарник мужа знакомой посмотрел на меня однажды пристально и сказал, что я очень даже ничего, симпатичная, я сообщила знакомой, что увольняюсь. Мне заплатили около 80 грн за два месяца (вычли за обеды, так сказать). Я вернулась на учебу, больше мы с этой знакомой не пересекались. (Zoia Voloshyna)
Первый мой заработок состоял в следующем: я ходила по Арбату и стреляла сигареты. Потом сдавала в ларек, где их продавали поштучно. Жаль, уже не помню цен, но была четкая такса: наши и болгарские — по одной цене, импортные обычные — по другой, импортные «крутые» (типа «Собрания», «Мор» с ментолом и так далее) — по третьей. В день настреливала штук 50. Сама при этом не курила. (Светлана Орлова )
Самая высокая стоимость часа моей работы была у меня в институте, когда я была в составе совершенно бестолковой команды КВН. На 1 апреля ДК «Химик» решил устроить юморину, позвал каких-то участников и нашу команду в том числе. Кроме показа номеров мы должны были участвовать в параде-алле для массовости, и в общей сложности мое выступление длилось 20 секунд: выйти, поклониться, уйти за кулисы. Заплатили нашей команде какие-то довольно щедрые для 1994 года деньги, мы их поделили поровну, и за мои 20 секунд работы я получила $10. Самым сложным было не упасть на сцене, так как мы изрядно накатили в нетопленом ДК для храбрости. (Евгения Грищенко)
Самая идиотская и неспешная работа была секретарем в фирме-металлоторговце. Я должна была набирать на кнопочном телефоне номера поставщиков или покупателей: «Алло, Иван, это фирма «Аметалл», с вами хочет говорить Григорий», и звать к телефону своего начальника Гришу. Хватило меня на три недели, хотя зарплата была $120 в месяц в 1997, сумасшедшие деньги для студентки. Мама плакала, когда я оттуда ушла. (Евгения Грищенко)
1996-й год. Для всех желающих в общаге была постоянно открыта вакансия грузовой газели, точнее, осла, а ещё точнее — чахлого ослика, если говорить про грузоподъемность. Надо было в промышленных масштабах доставлять лекарства со склада в аптеки. В час пик. На метро. Самое оригинальное — платили не за рейс, а за вес, поэтому на выдаче каждый день шла натуральная драка за пузырьки с боярышником: вес у них был самый большой, а значит, и максимальный профит. При этом в шестидесятилитровый рюкзак помещалось около 80 кг этого благородного напитка, вес в целом немалый. Многие ездили с перегрузом и иногда попадали в лёгкие аварии. На получении бабла надо было доказать офисному планктону, сколько килограммов ты перевез (почему-то посчитать по накладной не представлялось возможным). Шел торг, почти всегда до скандала. Меня тоже однажды обидели по деньгам, но я не стал скандалить, а на следующий день тупо *** (украл. — Прим. ред.) у них 100 экспресс-тестов на беременность (в те времена по нашим понятиям они стоили просто космических денег). Потом пару дней пол-общаги (там была даже пара-тройка девиц, физтех же) упорно *** (изливалось. — Прим. ред.) на них с целью получения двух полосок. Была даже объявлена награда, но буржуины тесты делали на совесть и подловить их на обмане не удалось. (Maksim Rezepov)
Я одновременно работал тележурналистом и ведущим шоу-программ в стрип-баре. В 1999 году это был чуть не единственный такой бар в области. Регулярно встречал там серьезных мужчин, с которыми за несколько часов до того записывал интервью о судьбах городского хозяйства. Удивлялись встрече они больше. (Ivan Smerdov)
Был забавный сюжет с подписями избирателей (выборы-1996), но этим занимались, наверно, почти все голодные студенты. Стоит уточнить, надо было не просто подпись на листе поставить, а заполнять все персональные данные: ФИО, документ, адрес, то есть писанины было очень много. Делали так. Сначала собирался кворум: количество подписантов должно быть не меньше количества строк на одном листе. Закупались ручки всевозможной масти, много водки и немножко еды (на всякий случай). Все собирались в одной комнате, и начиналось. Каждый проходил несколько стадий смены почерка: свой собственный, другой наклон, крупный, мелкий, сжатый, размашистый, почерк первоклассника, почерк врача, почерк другого врача, левая рука, извращенный способ держания ручки, седьмая порция водки, одиннадцатая порция водки, водка кончилась, сходили за догоном, пальцы не держат ручку, уже утро, печатные буквы из последних сил. Очень смешно выглядели листы, где все записи были печатными буквами. Первый пришедший в себя должен был найти независимого эксперта, в задачи которого входило выявление явно палевных листов, а именно: печатные буквы в большом количестве, неразборчивые до полной нечитаемости серия и номер документа, листы, явно заполненные одним человеком, а то и одной ручкой (пьяным под утро следить за сложной логистикой по смене ручек и подписантов – практически невыполнимая задача), одинаковые люди на одном листе, да еще с разным почерком (забыл, логистика же включала еще контроль одноразового использования исходных данных), следы кильки в томате, сала и непонятных жидкостей, излишняя помятость и комментарии на полях — как правило, различные формулировки тезиса «как же я *** (утомился. — Прим. ред.)». (Maksim Rezepov)
В США, 1998-й год, переводили переговоры российской береговой охраны с американской речной полицией. Узнали много плохого про японцев и индейцев. (Oleg Roderick)
Подписывали разным почерком распечатанные письма от баптистской церкви, 1993 год. В квартире не было места для ящиков с конвертами и письмами, выставляли их в подъезд. Соседи их сразу же украли, но не смогли придумать зачем, и вернули назад. (Oleg Roderick)
Через еврейских знакомых меня взяли бебиситтером для самых маленьких в методистскую церковь. Платили немыслимые для меня в 1995 году 18 долларов в час. Работать надо было полтора часа в воскресенье утром, причем в 90% случаев никто в церковь с младенцами не приходил. Поэтому я ложилась на несвежий ковер в детской комнате церкви и спала. Продержалась я на этой работе удивительно долго, пока мне вежливо не сказали, что я им больше не нужна. Мне было 16 лет, и это была одна из первых моих работ. (Jenia Pevzner)
Дело было классе в восьмом. У нас был такой жутко полезный предмет, назывался «профориентация». Нас водили на разные производства, рассказывали о романтике профессий, например, мыловара или прядильщицы на льнокомбинате, чтобы мы впечатлились и выбрали после школы путь настоящего трудового человека. Но мы почему-то упорно не впечатлялись и отчаянно прогуливали эти экскурсии. И вот однажды наша училка (сомневаюсь, что у нее было профильное образование, внешностью и поведением она больше напоминала продавщицу из советского сельпо) пришла на урок с горящими глазами и огромным мешком, в котором лежали…. семейные трусы в стратегических количествах. Из ее пламенной речи мы поняли, что имеем шанс не просто получить профессию, но и приподнять бабла. Оказалось, что это, с позволения сказать, мужское исподнее — брак с местной швейной фабрики. Нам любезно предлагалось устранить в домашних условиях различные дефекты (прошитые резинки, разошедшиеся швы) и получить за каждую возрожденную вещь что-то около 4 копеек (дело было в начале девяностых). Девочки, у которых руки росли из нужного места, с энтузиазмом взялись за дело. Примкнула к ним и я — жажда денег затмила здравый смысл. На многие недели моя жизнь превратилась в ад. Трусы были повсюду. Они оккупировали мой дом и мой мозг. Через несколько дней безуспешных попыток сделать из *** (экскрементов. — Прим. ред.) конфету я начала подозревать неладное. Дни длились. Трусы не сдавались. В итоге я была вынуждена признать свою полную некомпетентность в швейном деле. Говорят, некоторым удалось на трусах что-то заработать, но я сама этих людей не видела. (Мария Кигель)
В 1996-97 годах подрабатывала уборкой квартир. Однажды меня отправили вымыть этаж в подъезде «композиторского» дома. У мусоропровода были свалены огромные черные мешки, от которых тянуло холодом и шел пар. Тяжеленные. Я таскала их на помойку в соседний двор и проклинала всё на свете. Из квартир на этаже начали высовываться старушки и шушукаться. Я настроилась, что сейчас меня еще и погонят сраной метлой. От старушек был выслан ко мне парламентер в драной кофте. Бабулька начала совать мне деньги. Я чуть не расплакалась, говорю: «Спасибо! Мне платят за мою работу». А она мне: «Деточка, я — Гелена Марцелиевна Великанова*. Знаешь такую?» (У меня ноги стали ватными.) «Ты выносила сухой лёд от покойника. Не надо стыдиться и недооценивать свой труд. Галина Вишневская тоже внаклонку мыла лестницы». (Наталья Фатеева)
*Советская (и российская) певица, популярная в 1950-х и 1960-х. Известна исполнением песни «Ландыши». — Прим. ред.
Огромное спасибо всем, кто поделился с нами историями. Присоединяйтесь к нам на фейсбуке и в телеграме — мы собираем и рассказываем истории именно там. Хотите рассказать свою историю на эту тему? Пожалуйста, пришлите её на story@postpost.media, а мы иногда будем пополнять наши подборки.