То, чем мы живем, и то, от чего пытаемся откреститься; то, что формирует лучшее в нас и худшее в нас; то, что мы узнаем в близких и в самих себе; то, что кажется нам то своим до невыносимого, то чужим до пугающего; то, что предстает то родным домом, то казенным домом, – важно. И то, что мы об этом помним, – важно.

Поддержите нас

Страна

Кругом доноры лежат: 25 историй со станций забора крови

Любовь к иглам, жирненькая плазма, православное донорство и социальный долг — в День донора мы публикуем подборку историй, которые нашему корреспонденту Анне Синяткиной рассказали трансфузиологи — сотрудники станций по забору донорской крови. Огромное им спасибо за эти 25 историй — и за ту работу, которую они делают. Некоторым очень нравится, когда входит игла. Они говорят:

И был таков: 203 истории про смерть вождей

Умер тот, и тот, и тот, и тот, и тот. Смерть вождя может вызывать экзальтацию, горе или полное равнодушие, но непременно остается в памяти как коллективное переживание, способное  объединять и разделять поколения. Огромное спасибо переводчику Екатерине Ракитиной, поэтам Николаю Кононову, Геннадию Каневскому, Илье Кукулину, Сергею Круглову, Хамдаму Закирову, Льву Оборину и Федору Сваровскому, издателю Игорю

«Может ли человек вот так изогнуться?»: 23 истории о заработках в 90-е

Для многих девяностые были периодом постоянной бедности, постоянной тревоги за будущее — и постоянной готовности к тому, что судьба подкинет тебе очередной, совершенно немыслимый и зачастую абсурдный заработок. У многих рассказанных здесь историй нет никакого ностальгического флера — подработки девяностых часто оказывались психологическим и физическим испытанием; но чувство, что деньги в это время и правда