То, что мы смотрим и читаем сейчас, – и то, что мы смотрели и читали, чтобы стать теми, кто мы есть; то, о чем мы спорили, как будто в мире нет ничего более важного; то, что казалось нам смешным, а оказалось очень серьезным; то, что становится символом поколений, основой дружбы, причиной раздоров, – важно. И то, что мы об этом помним, – важно.

Поддержите нас

Культура

«Бабушкины сокращенные письма»: поэма Александра Авербуха // Спецпроект

Бабушка поэта Александра Авербуха пятнадцать лет конспектировала письма, которые отправляла близким, записывая, кому это письмо, о чем оно, какое настроение было у нее при написании — и так далее. Ее внук собрал из этих конспектов поэму и сопроводил ее признанием в любви. Мы публикуем этот прекрасный текст в качестве спецпроекта, чтобы показать, как маленькие истории

Но он ту-пи-ца: маленькие истории о том, как мы учились читать

По «Книге о вкусной и здоровой пище», по магнитной азбуке, по «Старику Хоттабычу», по заголовкам газеты «Правда», по магазинным вывескам. Сидя одной ногой в штанине пижамы, на диване с бабушкой во время самоизоляции, с папой, пока мама со старшей сестрой лечились в санатории. Мы попросили наших подписчиков рассказать о том, как и с кем они

Как убили?!: маленькие истории про Пушкина

Кто-то на детском утреннике наизусть читал «Евгения Онегина» в костюме лисички, кого-то довел до бурных рыданий «Медный всадник», кто-то разговаривает с Пушкиным и объясняет ему, как устроен наш мир, а кого-то «Пушкиным» дразнили в детстве одноклассницы. Наше всё значит для каждого из нас хоть что-то, — и это неудивительно. Огромное спасибо всем, кто поделился с

Есенин и мастурбация: маленькие истории про любовь и книги

Есть романтические отношения, которые начались с библиофильства, есть романтические отношения, которые держались на библиофильстве, есть романтические отношения, которые почти обошлись без библиофильства, но чтобы прямо совсем уж без библиофильства — такого у участников нашего проекта, кажется, не бывает 🙂 Огромное спасибо всем, кто доверил нам свои истории про книги и романтику. У меня с девушкой,

Мерзость, мерзость, мерзость: маленькие истории про ненавистную классику

«Анна Каренина» безнадежна, от Салтыкова-Щедрина злость берет, Достоевский — косноязычный психопат, «Темные аллеи» — мерзкое произведение, а «Мастер и Маргарита» — пустое место. Если какая-то книга нам по-настоящему противна, никакой авторитет не заставит нас ее любить. Ну и правильно, мы не обязаны. «Братья Карамазовы» — отвратительно написанная, насквозь искусственная пластмассовая книга. На каждой странице хочется

Оливье и дерьмодемоны: маленькие истории про неудавшийся Новый год

Перемазаться воском с ног до головы. Нет, забыть в машине корзину со всей едой. И выпивкой. Нет, пережить атаку дерьмодемона. И приезд «скорой». И нашествие родственников, которых никто не просил приходить. Новый год может быть испорчен тысячей способов, — но самое удивительное, — это что те, кто рассказал нам про «испорченный Новый год», часто добавляли,

Так вот же он: маленькие истории про неверие в Деда Мороза

У него отклеился ус. И на посохе был ценник. И пахло от него селедкой. И он был очень похож на бабушку. И все это не имело никакого значения, — потому что мы хотели в него верить — и сейчас хотим. Огромное спасибо всем, кто поделился с нами историями про свое разочарование в дедах морозах —

Пулемет и девственница: маленькие истории про достопримечательности

Официальные достопримечательности чтут, а неофициальные — любят. Олень с натертыми до блеска яйцами, дерьмовый продавец штор, ручные белки и метро из одной станции составляют, если угодно, подлинную карту русской жизни, — и именно их нанесут на свою Карту России наши партнеры, Открытый университет. Огромное спасибо всем, кто поделился с нами историями о достопримечательностях. В революционные

Гадость, но затягивает: маленькие истории про порно

От восторга и возбуждения до отвращения и ужаса, — первый просмотр порнографии мог вызвать у человека самые разные чувства. Кто-то становился фанатом на всю жизнь, а для кого-то это первое столкновение становилось прививкой, после которой даже невинная «Эммануэль» по сей день кажется отвратительной. Но о волнении, страхе быть разоблаченным, об ощущении приобщенности ко взрослому миру

Со стыдом и нежностью: мини-истории о первом фанфике

Фанфик может быть признанием в любви или выражением гневного разочарования авторами любимого сериала или любимой книги; он может завести автора и читателя в такие темные дебри, о которых авторы «канона» боялись бы и помыслить, — или, наоборот, перекроить мир канона так, чтобы все стало хорошо и всем героям достался заслуженный хэппи энд. Так ил иначе,